"Альпинисты
МВТУ имени Н.Э.Баумана."
Овчинников А.

Мечта часто становится движущей силой путешественника, определяющей его планы на многие годы. Впервые я побывал в Алайской долине в 1980 году, увидел Заалайский хребет, пустыню Маркансу, хребет Зулумарт, а с ледника Большая Саукдара впервые увидел громаду пика Ленина. С тех пор мечта о его покорении не покидала меня. Поход 80 года закончился неудачно, так что в моей "спортивной коллекции" не было справки с Памира. Это вызывало желание "закрыть" это "белое пятно". Неоднократно нами планировались, готовились и даже утверждались маршруты в район Северного Памира. Но по разным причинам все эти походы отменялись -- просто рок какой-то! Так прошли долгие 20 лет.

Решиться на очередную попытку после нескольких неудач было непросто. И в 1999 году были сомнения и трудности. Тем не менее, поход за мечтой состоялся.

Другой стала дорога в горы. Самолёт до Оша по-прежнему летал, но раз в неделю. Стоимость билетов (св. $ 160) нас не устраивала. Мы долетели до Ташкента ($ 100) и далее на попутках добирались до Оша ($ 20). Путешествие проходило в период обострения узбекско-киргизских отношений, поэтому пограничный контроль был долее пристальным, чем обычно. Спасением от поборов милиции служили "охранные" бумаги, выданные нам Федерацией спортивного туризма Москвы и Президиумом РАН, за что им большое спасибо. Самостоятельно следовавший до Оша иркутянин А.Черкасов испытал на себе алчность ташкентских городовых и едва выбрался целым из их лап (об этом подробнее в отдельной публикации). В Оше мы разыскали Эрмека Эгемова, неоднократно помогавшего московским туристам. Он обеспечил заброску и заезд группы в район похода (ок. $ 200 со всех). Обязательные пропуска в погранзону (по $ 10 с участника) и обратные билеты заказывали через старых знакомых -- фирму "Достук-Треккинг".

Маршрут мы построили по классической схеме с запада на восток вдоль Заалайского хребта, с несколькими переходами последнего и восхождением на пик Ленина в конце похода. К ключевому месту маршрута -- перевалу Абрис (3Б) -- мы после акклиматизационного кольца должны были попасть через перевалы 50 Лет МАИ (2А). Первый ничего сложного, кроме высоты (5200 м), не предвещал. Однако, как иногда бывает в горах, обстановка заметно изменилась. То ли сесмическая активность, то ли перегрузка склонов снегом привели к тому, что количество трещин на ледовых склонах увеличилось в несколько раз. Перевал 50 Лет МАИ, который раньше ходили с одновременной страховкой, стал труднопроходимым, особенно для нас, особенно для нас, идущих с тяжёлыми рюкзаками и без достаточной акклиматизации. Обширная сеть трещин на подъёме заканчивалась ледовым разломом, на всю километровую ширину перевала закрывающим путь к седловине. Нам пришлось изрядно повозиться и блеснуть ледовой техникой, что бы хотя бы в сумерках достичь седловины.

Ледовая обстановка усложнилась на всём Заалае. Так на леднике Красина на южных склонах Заалайского хребта образовалась новая ступень ледопада, а старые "подросли". На спуске с перевала Дзержинского (3А) на север число трещин удвоилось. Заметно больше трещин стало на леднике Ленина. И уж совсем неожиданным оказалось обилие разрывов на перевале Раздельном и одноимённой вершине. Излишне напоминать, что эти обстоятельства требовали от нас дополнительных усилий и повышали сложность перевалов.

Перевал Абрис с запада закрыт ледопадом, который мы преодолели с предварительной разведкой и применением ледовой техники. Описанный первопроходцами спуск на восток показался опасным из-за обилия карнизов и мы нашли другой, хотя и более крутой. Он начинается с левой оконечности седловины под скалами. Отсюда вниз ведёт крутой ледовый склон (в верхней части до 70 грд), выходящий на небольшие безопасные скальные островки. Остановившись на них и оглядевшись, мы отказались и от второй части рекомендованного спуска из-за опасности падения камней. От одного из скальных островов на север вёл очень крутой (до 70 грд.) снежный склон. С предосторожностями спускаемся по нему на более пологий снежник, выводящий на пологую часть ледника.

Прохождение перевала Дзержинского (3А) было осложнено преодолением новых разрывов ледников, особенно на подъёме по ледн. Красина. На ледн. Ленина с ледн. Коман можно попасть через перевалы Лачплесис (3Б) либо 60 Лет Октября (2Б). Поскольку ранее нами успешно был пройден пер. Абрис, то мы выполнили рекомендацию МКК и воспользовались запасным перевалом 60 Лет Октября. Состояние снега на подъёме было таким, что потребовало навешивания 350 м перил, а так же работы в связках с попеременной и одновременной страховкой. По нашему мнению, в условиях 1999 года категория сложности этого перевала была близка к 3А.

И вот мы оказались у "изюминки" путешествия -- пика Ленина. Путь к нашей голубой мечте лежал с севера, от живописного урочища Ачикташ. В его северной оконечности между поросшими травой древними моренными валами (чукурами) разместилось множество озёр, где удобно устроить днёвку. Гребень вершины виден отсюда во всей красе. Подъём на пик занимает 4 дня (3 ночёвки). В первый день путь идёт мимо МАЛа (международного альплагеря), Луковой поляны, через пер. Путешественников и ледн. Ленина на его левую морену. Раньше требовали дань за нахождение на Луковой поляне. В 1999 году дань не платил почти никто. Во второй день проходится горизонтальная разорванная часть ледн. Ленина, преодолевается подъём на так называемую "сковородку" (плато) с трещинами. Второй лагерь обычно делают под скалами контрфорса вершины Раздельной. "Сковородка" по форме и содержанию отвечает своему названию, как отмечал ещё Ю. Визбор, -- а в солнечную погоду на ней очень жарко. 13 июня 1990 года тут произошла крупнейшая катастрофа в истории альпинизма -- ледовый обвал похоронил 48 восходителей разных стран.

На третий день идём через в. Раздельная на одноимённый перевал (3Б, 6100 м). Говорят, на свете есть и более холодные и ветренные места, но я, признаться, таких не встречал. Собственно восхождение начинается именно отсюда, с преодоления крутого осыпного взлёта, выводящего на плато 6400. Плато заснежено, имеет по бокам скально-осыпные гребешки. Дальше нужно подниматься по крутому (60 грд.) стометровому фирновому взлёту, на котором требуются "перила". После выполаживания следует скальный взлёт, легко проходимый в хорошую погоду. Но перед нами были заснеженные скалы, на которых пришлось потрудиться. Дальнейший подъём выводит на снежный гребень и затем на обширное снежное предвершинное плато (ок. 700 м). Впереди уже виден снежно-скальный купол -- цель восхождения, но ватные ноги идут всё медленнее. В конце подъём проходит по снежной полке влево вверх, а затем вправо по скально-осыпным островкам, которым нет конца. За очередным островком из тумана выползает следующий, на метр выше предыдущего. Наконец островки становятся равновысокими. Подниматься дальше некуда. Сердце переполняют эмоции и ощущение того, что стал беднее на одну мечту. Время поджимает, и я останавливаю ребят, пытающихся отыскать тур.. Драгоценные минуты уходят на поиски "кошек" Димы Куншина и разговоры с увязавшейся за нами молодой эстонской альпинистки, которую пришлось убеждать, что на вершине давно нет бюста бывшего вождя. Ватные ноги еле выводят на снежное плато и ещё медленнее несут по нему в обратный путь. Отстаёт Д.Куншин. Это удивляет, так как ранее на маршруте приходилось видеть только его спину. Проходим (или проползаем) пояс скал. Дальше должен быть крутой спуск по фирновому склону. И здесь нас настигает непогода. Она уже закрывала вершину туманом на подъёме, а сейчас туман в сочетании с сильным боковым ветром и снежной крупой не позволял найти путь спуска. Да ещё одна из эстонских альпинисток обратилась за помощью -- не может дальше двигаться их коллега по связке. Диагноз очевиден -- горняшка. Ситуация также очевидна -- предаварийная. В это время А.Черкасов находит наконец путь спуска. Д. Куншин начинает движение, подстраховывая больного альпиниста. Как в замедленном кино, вижу: эстонец срывается (а ниже по склону выходы скал!), но Дима успевает правой рукой вбить ледоруб, а левой схватить эстонца за шиворот. Первая мысль: в благодарнось за это одного ящика выпивки мало. Наконец оказываемся на заснеженном плато 6400. Тут плечо заболевшему альпинисту подставляем я и профессиональный спасатель и альпинист И.Карасёев. Продвигаемся к западной оконечности плато. Необходимо найти начало спуска на пер. Раздельный. Однако подъёмные следы заметены, туров мало, а день на исходе. Понимая, что нам светит холодная ночёвка, спешу вперёд и после нескольких попыток нахожу спуск. Одного за другим направляю вниз уставших восходителей и за третьим спускаюсь сам, будучи уверен, что все идут по нашим следам. Во время спуска оглядываюсь и в сумерках угадываю ещё две фигуры. Уже в полной темноте достигаем седловины. Со скоростью черепахи доползаем до палаток. Нет сил даже ответить окликнувшему меня А. Чемезову, который прервал восхождение раньше и уже волновался за нашу судьбу. Из второй палатки спешат к нам с чаем К.Моисеенко и Н.Трубецкая. Только после нескольких глотков мы можем ответить на вопросы друзей. Всего восхождение заняло 13 часов: 8 -- подъём, 5 -- спуск.

Обеспокоенный отсутствием Димы, А.Чемезов выходит ему навстречу. Через полтора часа возвращается один. Впереди бессонная ночь. Когда рано утром поисковая группа была уже готова к выходу, Дима показался на спуске. Ещё через час он жадно пил чай и рассказывал о своих приключениях. Сопровождая эстонского альпиниста, он отстал. Когда мы с Черкасовым искали спуск, он также начал обследовать правый борт плато и отстал ещё больше, а эстонца дальше повели его соотечественницы. Когда Дима подошёл к началу спуска, уже стемнело настолько, что двигаться дальше стало невозможно. Вернувшись на 150 метров назад, Дима заночевал в палатке, оставленной альпинистами из МАЛа. Так этот мужественный человек провёл на плато 6400 ночь без еды и питья. Замечу, что при восхождении на вершину температура - 10--15 грд. считается нормальной. Это требует применения одежды из полартека, поверх которой надевают синтепоновые брюки и пуховку. Необходимо, безусловно, и тёплая обувь.

Усталость после восхождения не позволила нам на следующий день далеко уйти от вершины, а в конце этого дня началось вселенское светопреставление в виде общерегионального циклона. Штормовой ветер рвал палатки, снег шёл почти двое суток. Пришлось несколько раз откапывать палатки. Готовили внутри них. После этого катаклизма снегом оказались занесены все окрестные горы и верхняя часть Алайской долины. Высокая лавиноопасность, "волчьи ямы"?, необходимость тропёжки, мокрая одежда заставили нас сократить последнюю часть маршрута и уйти на север в ущелье Акчиташ, отказавшись от прохождения последнего перевала.

Несколько слов о памирской погоде. То, что она неустойчивая, давно известно. Однако, в августе на Заалайском хребте обычно бывают достаточно длительные периоды хорошей погоды, позволяющие путешествовать и делать восхождения. Однако в сезоне 1999 года погода нас не баловала. Подходы и акклиматизация -- пасмурно, ветрено. Прохождение перевалов, как правило, проходило в пасмурную погоду, в тумане, при сильном ветре, да ещё с дождём или снегом.

Возвращаемся в Ош с чувством выполненного долга и с некоторой долей грусти. Машем рукой заснеженному гиганту, который мы любовно называли Иваном Иванычем. Последний поклон и дань уважения могилам Эльвиры Шатаевой (ГДЕ?), её подруг и отважных парашютистов, погибших на вершине. И житель Сары-Могола Абдджамиль умчал нас на своём УАЗике в Ош.

Возможны ли сегодня путешествия по Северному Памиру? Да, возможны. Ситуация в республике довольно стабильная. Правда, захват заложников в Баткене добавил постов и патрулей на дорогах, но будем надеяться, что это явление временное. Заезд возможен через Ош и Бишкек. Имеются турфирмы, готовые помочь в организации и проведении путешествий. Заалайский хребет позволяет организовать походы практически всех категорий сложности. Отношение населения к путешественникам уважительное. Влачащие нищенское существование, местные жители до сих пор спрашивают, когда же вернётся Советский Союз?