Вольный Ветер
Активный туризм
  новости   поиск   архив   каталог   о газете   ссылки   дневник   v_veter@mail.ru
каталог :
 маршруты :
 привал :
  | авторская песня:
  | книги :
  | повести:
  |  | Вперед,
  |  | на Уш-Бельдир
  |  | Белый ураган.
  | юмор :
 информация :
 снаряжение :
 серьезно :
 
 
Книги
Туризм, путешествия :

Альпинизм :

Выживание :

Автостоп :

Авторская песня :

 
Реклама

 
Вперед, на Уш-Бельдир. Часть 2 (повесть) Часть 1
Николай Федосеев

Полет. Рис. Андрея Ляха И снова вперед. Теперь нас не столько беспокоили пороги (основную часть их мы, вроде, прошли), сколько возможность влететь в завал. Вода, судя по затопленности берегов, находилась на максимуме, за которым следует наводнение. Но, как говорится, за всем не уследишь. И вот на повороте, слегка расслабившись, мы влетели в здоровенный камень. В среднюю или малую воду поток огибал его и разбивался надвое. Теперь вода шла напрямую. Всё произошло мгновенно. "Камень по носу! Влево, навались! Держись, братва!" И, катясь к носовой греби, я вижу Боба, который птицей улетает от нас по воздуху. К счастью, плот выдерживает очередное испытание, только некоторые камеры вылетают вместе с чехлом из-под настила. Боб скрывается из поля зрения. Да и наблюдать за ним времени нет. Очень хочется попытаться жить дальше. Малость очумевшие, плывём ещё двести, триста метров. Ага! Вон на камнях прыгает и верещит наш Бобка! Слава Богу, целый! Но здесь не зачалиться, и мы пролетаем мимо. Наш друг стоит на камне практически голый. На нем только офицерский ремень. Проплывая мимо, я слышу массу интересного о себе как о лоцмане. Ничего не скажешь -- прав. С грехом пополам цепляемся за берег, чуть не переломав плот о камни -- нельзя товарища обрекать на странствия в таком виде вдоль реки. Мистика: на нём нет ни одного большого синяка или ссадины. Река, как нежная, но нетерпеливая любовница, за каких-то полторы минуты, что он находился у неё в гостях, раздела своего избранника и тщательнейшим образом вымыла.

Пока ребята пошли навстречу нашему пловцу-романтику, я достал из планшетки карту. На ней в этом месте нет порога. Только обозначена большая скала. Мне становится не по себе. Мы попали по-настоящему в большую воду. На Кызыл-Хеме с его мощью должен твориться сейчас настоящий кошмар. Надо пережидать. Но как? Быстро лезу к себе в рюкзак и извлекаю флягу со спиртом. Прячу за пазуху штормовки. А вот и Боб. Вид всклокоченный, но счастливый. "Эй ты, капитан..." -- начинает он, но я извлекаю флягу и быстренько наливаю. С возвращеньицем Вас, Борис Александрович! Хряп! И в догоночку вторую. Хряп! Как мало и как много надо для счастья! Рюмаха спирта и ладони друзей, хлопающие тебя по спине и плечам, сигарета в ещё мокрых от реки пальцах...

-- Сэры, -- вальяжно развалившись на камнях, заявляю я, -- а не устроить ли нам днёвочку, маленькую такую, на пару деньков, с ягодками, охотой и грибочками? А то всё плывём, плывём...

Сработало! Все с тоской во взгляде смотрят на мгновенно закосевшего Боба, и желание куда-либо плыть и совершать подвиги во славу общества "Буревестник" пропадает у всех и сразу. Отцепляемся от берега и несёмся по речке до ближайшего красивого места.
Днёвка! Это значит: не надо вставать с утра пораньше, упаковывать пожитки, надевать штормовое снаряжение, защитные каски и щитки. Делай, что хочешь! Да и погода вроде разгуливается, может получиться и охота, и рыбалка.

С утра, полопав манной кашки и захватив с собой здоровенный сухарь с парой кусков сахара, отправляюсь на гору, возвышающуюся километрах в двух от реки. Довольно быстро оказываюсь на вершинке. Какой отсюда вид! Дует ветерок, и небо очистилось от свинцовых туч. Внизу, белая от пены с порогов и шивер, несётся река, и её шум хорошо слышен даже с такого расстояния. А вокруг, куда ни глянь, сопки, заросшие лесом, и скалы. Огромная, совершенно не обжитая земля. И дай Бог ей такой оставаться и дальше тысячи лет!

На следующий день я тайком проверил уровень воды в реке -- он упал сантиметров на 20, этого явно мало. Надо проволынить ещё день как минимум. Тут нам поможет Уш-Бельдир. (Эти места я уже знал, в позапрошлом году проплывал здесь с рыбаками на лодке.) Кое-как упаковавшись, мы со скоростью троллейбуса доехали до посёлка за три с небольшим часа. А здесь и магазин, и источники с минеральной водой, и столовая, и почта -- вобщем, цивилизация. В магазине нам сказали, что за несколько дней до нас прилетела и поплыла вниз группа из Москвы. Это могла быть только прекрасная Женя Штайн со своей командой мужиков. Поговорил с одним из рыбаков. Да, вода очень большая. Две недели никто не выходит ловить рыбу. Лодки не могут подняться вверх по реке -- не хватает мощности движков. Дня через два--три можно будет попробовать.

А какие источники в Уш-Бельдире -- счастье. И сернистые, и родоновые, и ещё с какой-то неведомой водой. Пить можно и от желудка, и от лишая, и от ран, и от ревматизма. Лечись -- не хочу.
Нас же ждала водичка иная. Впадая друг в друга, реки в месте слияния обычно какое-то время текут медленно, как бы знакомясь, обмениваясь водой и новостями. Затем, словно договорившись и приняв решение, действуют, как одно целое. И вот началось. Бог мой, что за валы! Наша надувашка семи метров в длину прыгает, как мячик. Вал стоит крутой, как стена. Влетаешь -- и только бы устоять на ногах. Передняя подгребица уходит под воду на несколько секунд, а у задней "кормчие" довольствуются купанием по грудь.

Через минут сорок такого плаванья, пытаясь вставить на место выбитую водой гребь, мужики выбивают одну из двух стоек её крепления.

-- Шурик! -- воплю я, -- вместо подгребицы держи, милый!

Шура бросается на нос плота, поднимает гребь вместе с куском подушки и, намертво обхватив место скола бревна и саму стойку, восстанавливает конструкцию. Мы в навал бьём к берегу. Даже Шура не сможет долго выдержать такую нагрузку. К тому же ему нечем дышать: его всё время накрывает одна волна за другой.

Громыхая по камням, с диким трудом чалимся. Отцепляем сведенные от перенапряжения руки Шуры от бревна. Он почти без сознания, но, как заведённый, повторяет: "Я еще могу, я удержу." Ужас...

Да, на нашем плотишке плыть по такой воде -- это самоубийство. К такой битве мы не готовы. Либо строить новый плот, либо чинить этот и ждать, пока спадёт вода. А Штовба вышла на пять дней раньше нас. Так ведь это всё равно, что плыть по Ниагарскому водопаду! Сейчас уровень воды метра на три ниже, чем неделю назад. Невесело.

Начинает накрапывать дождь и скоро переходит в мокрый снег. Вот и заканчивается лето в этом краю. Сидим в балагане у костра, как воробьи под стрехой. И костёр горит как-то невесело. Разговор не клеится.
Однако утро выдалось прекрасное. Быстренько из лесинки делаем новую стойку, провязываем соединения в наиболее опасных местах, и в путь, благо вода упала ещё примерно на метр.

Скала посредине реки... На ней, как на колу, висит огромный бревенчатый плот. До воды он не достаёт метров пять. Штовба. На плоту видны остатки снаряжения, разорванный в клочья спасжилет и совершенно целая каска. Ребята пошли на бой. Один из лучших экипажей в стране. И какой плот сделали -- красавец. 12 метров в длину. Танк. Настоящие водники, без дураков. Сплавиться по Кызыл-Хему почти в наводнение! После этого можно умирать. После, а не до. И не во время.

Прошла неделя после катастрофы, и ещё можно попытаться найти живых. Наша задача усложняется. Теперь я смотрю за лоцией, а остальные во все глаза по берегам. Вдруг там какой-нибудь знак. Группа Штовбы в принципе должна была знать о том, что мы выходим с Билина. Но по берегам пусто. Они даже далеко от реки на прижимах завалены вырванными с корнями деревьями и лесным мусором. Мёртвых тут искать бесполезно. Остаётся память о смелой женщине, которую боготворил и бесприкословно слушался экипаж больших и сильных мужиков.

Потом в Москве мне сказали, что из их команды спаслось трое. Трое из девяти. Но встречаться с ними я не стал. Плот перевернуло прямым валом. 12-метровый плот -- прямым валом! Я не могу вообразить себе такой вал. Сколько он -- 15, 20 метров, -- не знаю.

В попытке разыскать хоть кого-нибудь мы проносимся по реке без просмотров и лирических отступлений (вроде любования природой или корректировки лоции) до стрелки с Ка-Хемом. На правом берегу перед стрелкой на карте изображена изба. Чалимся недалеко от вытащенной на берег лодки с мотором. Надо поговорить с кем-нибудь из местных, может, они что-нибудь видели или нашли. Погода, как по заказу, солнышко вовсю светит, тепло.
Встречает нас невысокого роста довольно молодой мужик с большой "староверческой" бородой. Василий живёт здесь один уже несколько лет, удалившись от суетности жизни в благодатный уголок тайги. Стрелка Ка-Хема и Кызыл-Хема, являющаяся, собственно, началом великого Енисея, осталась в моей памяти как самое живописное и прекрасное место на свете. Небольшая долина Кызыл-Хема расширяется в этом месте и загибается вправо вдоль Енисея. Противоположный берег -- высоченная скала, которая, как нос ледокола, нависает над местом слияния. Скалы и берега поросли соснами и елями, среди которых, как великаны, возвышаются кедры. В самой долине растёт почти подмосковный лес -- с травкой, ягодами и грибами. Пахнет поздними цветами, всюду покой. Долина со всех сторон защищена горами, ветров здесь нет.

Это место, как магнит, притягивает всю таёжную живность, и здесь, по словам Василия, просто охотничий рай -- и кабаны, и медведи, и очень много маралов. Сюда частенько наведываются волки, несмотря на то, что зимой постоянно живут охотники. В прошлом году появился какой-то огромный волчина-одиночка, который пришлых волков выгнал и двух разорвал. Волк такой большой, что в одиночку берёт марала. Его никто не видел, но следы попадаются часто. К избам не подходит и не воет. Василий его боится. И не мудрено.
С этой большой водой, гонкой, вызванной попыткой отыскать кого-нибудь из погибшего экипажа, мы "просвистели" последний участок маршрута со значительным опережением графика. И потому решили продлить сплав, прихватив ещё и наиболее сложный участок Ка-Хема -- "щёки".

Трое на плоту. Рис. Андрея Ляха

Этот участок практически -- самый конец Ка-Хема перед его слиянием с "собратом". Карты и лоции у нас нет, мы ведь не собирались там плыть. Но время есть, почему бы не попробовать. Решаем переправиться к скалам, и пока команда пойдёт верхом и начнёт строить плот выше "щёк", я схожу вдоль реки, сниму карту и составлю лоцию.

На этом 20-километровом участке река прорезает хребет, и мы знаем лишь, что в случае аварии зачалиться там негде. При ЧП оставшуюся часть придётся преодолевать вплавь. Плот решаем пока не разбирать, в случае надобности за камерами и чехлами сбегать один день.

Каждый раз, оказываясь в тайге один, я через час начинаю жалеть об этом. Хочу назад, к людям, но амбициозность не позволяет мне вернуться. С собой беру продукты на два дня, котелок, нож, верёвка и мелкан. Мои друзья весёлой гурьбой стреляют себе рябчиков, а я продираюсь сквозь прибрежный кустарник и зарисовываю трудные участки и привязки для совершения манёвра. Да, мероприятие предстоит нешуточное. Вода небольшая -- это хорошо видно по прибрежным высохшим камням. Но совершенно другой характер сплава. Здесь нужно заниматься слаломом между большими валунами и скальными прижимами, а мы таких навыков в данном походе не приобрели. Валы стоят небольшие, вот бы где скатиться на хорошей надувной лодке! На плоту же придется пахать так, что только держись.
Не знаю как у кого, но у меня в лесу, особенно когда рядом никого нет, все чувства обостряются. Иногда это очень меня выручало, а иногда пугало до полусмерти. В этот раз произошло второе. Я явственно почувствовал присутствие смерти. Инстинктивно выхватил мелкан и дослал патрон. Замер. И начал медленно вертеть головой. Взгляд остановился на мыске резинового сапога, торчащего из-под бревна. Только этого не хватало! Мороз пробегает по коже. Беру палку и подхожу к сапогу поближе. Тыкаю в него палкой. Не пустой. Преодолевая ужас, тащу за сапог. Он очень легко вылезает из-под бревна. Тела нет. Видимо, беднягу размололо рекой на части. Только новичку могло прийти в голову плыть по таёжной реке в резиновых болотных сапогах. В случае падения в воду, они, как грузила, не дают возможности выбраться на берег. Судя по жуткому запаху, несчастный погиб в то же время, что и Женя -- недели полторы-две назад. Палкой выкапываю на берегу подобие могилы и хороню сапог. На дереве делаю ножом засечку и шариковой ручкой ставлю дату. Мне больше не хочется плыть по этой реке.

С большой осторожностью, внимательно глядя по сторонам, отправляюсь выше вдоль русла. И метров через 500 натыкаюсь на "непроход". Поверх двух больших камней, между которыми идёт основной поток, лежит огромная сосна. Теоретически её можно распилить и очистить путь, но после всего увиденного настроения делать это нет. И нечего испытывать судьбу. Лежит сосна, и незачем тут плыть! Прогуляться вдоль реки, посмотреть, прикинуть что-то на будущее, и хорош.

Начинаю подниматься вверх от реки, чтобы выбратся на тропу, и метров через сто натыкаюсь на упаковку байдарки. На ней ещё подсыхает вода. Без сил плюхаюсь на пенёк и тупо смотрю на новую находку. Трясущимися руками вставляю в рот сигарету и чавкаю губами, активно имитируя процесс курения. Из состояния прострации меня выводят характерные звуки, издаваемые тяжело нагруженным человеком. Из кустов снизу выбираются два туриста, волокущие ещё одну упаковку с байдаркой и огромный рюкзак. Из-за крутизны склона меня они не видят.

-- Огоньку не будет?

Это явно не то, что хотели услышать туристы в непролазной тайге. Упаковка валится кулем из их мгновенно ослабевших рук и они медленно поднимают лица в мою сторону.

Ничего рожицы, симпатичные и молодые. Чего, видимо, не скажешь про мою. Я вообще-то догадывался, что не похорошел за время похода, но чтобы настолько... У стоящего ближе ко мне отваливается челюсть, а задний тянется за дробовиком, висящим, как у казака -- по диагонали за спиной.

-- Но, но... Не балуй! -- говорю я. От этих слов он опускается на упаковку и нежным голосом спрашивает:
-- Дяденька, вы кто?
Вот паразит, какой я ему дяденька, я и старше-то года на три.
-- Штурмбанфюрер СС фон Штайнер, а вы кто?
-- А мы из Ленинграда...

Я начинаю хохотать как бешеный, сваливаюсь с пенька и катаюсь по траве,
-- Из Ленинграда -- это хорошо, -- всхлипываю я. -- Питерские, стало быть, ну и ну. Гитлер капут! Йо хо хо! -- Стресс, пережитый мной от мрачной находки, проходит, как и у ребят от встречи со мной. Мы радостно смеёмся на весь лес, жмём руки и хлопаем друг друга по плечам.

Потом сидим и курим. Говорим о том, о сём. Там, выше, ещё один "непроход", и они решили обнести оба сразу. Ну и слава Богу -- нечего просматривать реку дальше, не поплывём. Узнав о проделанном нами пути, ребята замолкают и переглядываются -- им пока такие мероприятия и не снились. Я от души желаю им удачного окончания путешествия; они достаточно осторожны, чтобы не влететь, куда не надо. Всё просматривают. Молодцы. Дольше будут жить и путешествовать. Легко вскакиваю и быстро иду вверх на тропу, мне надо успеть засветло к своим.
Два часа с небольшим ходу, и я у охотничьей избы -- места встречи. Горит костёр, и Шурик пытается изготовить ужин. Вокруг, как в курятнике, летают перья от рябчиков. Ребята у реки заготавливают слеги для плота. Я громко свищу, и скоро они появляются.

Не весело, они настроились плыть. И в принципе, плыть-то можно, но я боюсь. Или внутренний голос говорит, что не надо здесь плыть, не знаю. Эти "щёки" -- плёвое дело для такой команды, но что-то держит меня, и крепко держит. Рассказываю про два "непрохода", малую воду, свою находку и понимаю, что звучит это не очень убедительно, но знаю точно: я не пойду. На удивление ребята довольно охотно соглашаются вернуться. Может быть, все просто устали... Может быть.

И вот мы лихо шлёпаем обратно на стрелку. Мне удалось заразить чемоданным настроением моих спутников, и разговоры вертятся вокруг бани, подружек и перспектив будущих походов. К обеду выкатываемся на стрелку. До чего красивый отсюда вид! Обожжёная ранними заморозками золотится тайга; куда ни глянь, кажется, нет ей края.

Иду побродить по береговым склонам. Красиво очень. Устраиваюсь поуютней под скалой и вволю любуюсь пейзажем. Лепота!

Около скалы метрах в трехстах от себя выше по течению замечаю какое-то движение. Смотрю в оптику мелкана. Так вот какой волк здесь наводит порядок! На скале стоит огромный, покрытый густой шерстью английский дог. Самый настоящий, только вдвое больше любого московского недокормыша. Чудовище. Собака Баскервилей так должна была выглядеть. Спокойно стоит, как хозяин. Это, вероятно, пропавшая собака ленинградской группы, разбившейся в "щёках" в прошлом году. Из отчётов я знаю, что была группа с собакой. Мы ещё в турклубе обсуждали, сколько дог сможет продержатся в тайге один. Но решили, что он просто не выплывет. Ан нет -- не только выплыл, а стал настоящим хозяином в этих местах.

Встаю и пронзительно свищу. Зверь вздрагивает, как домашняя собака, быстро осматривается и нервно перебирает лапами. Точно был домашний! Свищу вновь, мне кажется, он того гляди залает, но будто пелена падает на собачье сердце -- пёс никнет и не торопясь уходит в противоположную сторону. Тяжко, видать, у него на душе. Хозяин навсегда остался в этих краях и дог решил остаться тоже, не пошёл к людям побираться и гавкать из будки.
Мы плыли дальше и дальше, мы плыли уже домой, хотя, в сущности, если разобраться, то любое путешествие -- это, в конечном счёте, дорога домой.

Занятно, что последний порог на Енисее называется "Москва". Короткий и мощный. За ним останавливается кораблик, способный плавать по мелководью. Мы как раз выскочили из порога, и он причалил. По трапу одними из последних спустились старичок и такая же, как он, благообразная старушенция с зонтиком. Одеты в походное снаряжение, на ногах ботинки с рифлёными подмётками, в руках альпенштоки старинные. Чудо, что за старички! Они приехали посмотреть самые верховья Енисея и собираются ночевать в тайге. Прелесть. Вот так вдвоём с любимой взять и на склоне лет отправится посмотреть верховья Енисея, великой русской реки. Поддерживая, помогая друг дружке, они ушли в тайгу. У них были такие светлые и добрые глаза! Счастье, одним словом!

Николай ФЕДОСЕЕВ. Начало. Часть 1

ВВ N 43
Экпедиции
К вулканам Кунашира

Письма.
"Погиб ребенок. И мое дело."

"Надо ли руководить походами, чтобы стать мастером?"

"Казак князем не был."


Природа и мы
Лесники - заклятые друзья туристов.

Собаки на заповедном сене

Читальный зал
Эти книги высылаем

Пути-дороги
Пешком вокруг Москвы

Плывем по весеннему лесу.

Южная часть Полярного Урала

Авторская песня
Ирина Левинзон :
"Нам бы в километрах затеряться."

Второй лауреат - Юлий Ким


Люди и горы
За девять дней на Мера-пик.

Эльбрус : женский взгляд.

Под шорох шин
Из апреля в май. Из Европы в Азию.

"Мудрейшим" способом
Кругосветка для всех

Комментарий специалиста

Сочи - не только для богатых

Автостоп теперь "узаконен".

Литературная страница
Вперед,
на Уш-Бельдир.
Часть 1
Часть 2


Последняя страница
"Приключение" на автомобилях.

Миротворцы посещают полюсы

Печальное начало года.

Информация
Пресса сообщает
 
Ваш отзыв
Напишите в дневник ваше впечатление от статьи
 

в начало После такой повести все ломанут в водный туризм   

TopList   Rambler's Top100 Service Rambler's Top100     Экстремальный портал VVV.RU