ПОКАЗАНИЯ ПОТЕРПЕВШЕГО

Владимир ЗАДОХИН (москвич, к.м.с. по альпинизму):

-- На спортбазу "Старый Джантуган" в ущелье Адылсу мы прибыли в начале февраля, должны были участвовать в зимнем классе чемпионата России. Мы -- это команда Федерации альпинизма Москвы (я -- капитан, В.Дульнев -- тренер). Всего нас было шестеро, в том числе два штатных сотрудника МЧС (из регионального отряда "Лидер" и "Центроспаса"). Планировали совершить восхождение на Башкару.

Разместились, сделали первую заброску в хижину на "Зелёной гостинице". Снега оказалось мало, идти было легко, часа за три поднялись. Оставили в дальнем домике вещи и спустились вниз в "Джантуган". Решили сделать вторую заброску, и я с Виктором Поливко ещё раз отнесли груз (снаряжение и продукты) наверх.

Сидим в хижине на "Зелёной гостинице", отдыхаем, и вдруг входят трое пограничников. С автоматами, рациями. Требуют у нас пропуска в погранзону. Их у нас нет -- мы и не знали, что их надо в Нальчике получать. Я показал паспорт, удостоверение общественного спасателя МЧС старшему наряда контрактнику Георгию (фамилию не знаю, он не представился). Тот грубо нас обругал. Заставили спускаться вниз. Все вещи остались в домике на "Зелёнке".

Пришли в "Старый Джантуган", встретились со своими друзьями, показали документы пограничникам. Те заявили, что мы все задержаны. Досмотрели наши вещи, всё перетряхнули. (Обратите внимание: дело происходило на территории спортбазы. -- Прим. ред.) Затем всех шестерых повели вниз на погранзаставу в пос. Эльбрус (около 8 км).

Там нам было предъявлено обвинение, что мы нарушили пограничный режим и поэтому должны заплатить штраф по 1000 р. с каждого. Переговоры с нами вела женщина в защитной форме, которая, по-моему, была женой одного из прапорщиков или офицеров и не являлась каким-то должностным лицом. Она предлагала сразу ей эти деньги заплатить наличными. Намекала, что можем, мол, и по пятьсот договориться. "Захотим, пять суток вас продержим, всё равно заплатите." Вся наша группа при этом присутствовала.

Но мы на такое предложение как-то не отреагировали, поскольку нас больше взволновало другое. Я сказал старшему лейтенанту, что у нас на "Зелёной гостинице" остались вещи, которые дорого стоят, надо нам за ними сходить. Он отвечает: "Не волнуйтесь, сейчас пограннаряд их спустит". Я говорю: "С какой стати вы будете трогать наше имущество, личные вещи. А если что-то пропадёт?" -- "Ничего не пропадёт, всё будет в порядке!"

Я потребовал объяснений -- кто дал приказание снять наши вещи, снаряжение? Ведь мы участники чемпионата России по альпинизму! Лейтенант: "Я такого приказания не давал". Я говорю: "Передайте наряду, чтобы возвращались и ничего не трогали!" -- "У них сейчас радиостанция не работает." А когда же будет работать?

В общем, нас держали на заставе шесть или семь часов, отпустили только около девяти вечера. Никакой протокол при нас не составляли, хотя потребовали, чтобы мы все написали объяснительные. Затем было сказано, что нам надо съездить в Нальчик и сделать пропуска. Мы согласились, сказали, что всё сделаем.

Вернулись в "Джантуган", переночевали. Утром Виктор поднялся на "Зелёную гостиницу" и обнаружил пропажу снаряжения и продуктов! Причём следы на снегу шли только снизу.

На дороге я встретил одного из егерей национального парка, который рассказал, что он как раз вчера вечером встретил идущих от "Зелёной гостиницы" трёх пограничников. (См. показания свидетеля рядом. -- Прим. ред.) Говорит: надо писать заявление в милицию. Отправились в пос. Эльбрус и написали. Затем вместе с работниками милиции подъехали на заставу. Участники пограннаряда кражу отрицали, мол, ничего не знают. Потом мы со следователем из милиции поднялись в "Джантуган". Зариф, сторож, узнав, что мы обворованы, начал спрашивать, что пропало. А были украдены новый ледоруб, ледовый инструмент, пуховая куртка, фонарик, фотоаппарат, гортексовые брюки, продукты и т.д. Только моих вещей не меньше чем на $600. Он говорит: "Я нашёл фонарик за забором". То есть около того места, где накануне егерь встретился с пограннарядом. Видимо, увидев егеря, они испугались и фонарик бросили, а взяли его потому, что было уже темно и они шли, освещая дорогу. Остальные же вещи, скорее всего, где-то спрятали. Зариф мне фонарик отдал, это был именно мой, весьма дорогой. Мы его положили в пакет, на случай, если потребуется снять отпечатки пальцев. Поехали в Тырныауз и обратились к начальнику Эльбрусского райотдела милиции, подполковнику. Было возбуждено уголовное дело, которое затем передали военным. (Милиция не имеет права расследовать дела о преступлениях военнослужащих. -- Прим. ред.)

Дальше ещё интереснее. Пока мы были в Тырныаузе, Евгений съездил в Нальчик и получил в погранотряде на всех шестерых пропуск. И вот мы сидим в "Джантугане" и размышляем, что делать -- снаряжение и продукты пропали, сворачиваться и уезжать? Или что? И тут к нам прибывает пограннаряд, тот же самый, с ними старший лейтенант, всего человек восемь. Говорят, что все мы задержаны и приказывают нам опять спуститься вниз на заставу. Мы спрашиваем, почему, за что, требуем присутствия работника милиции. Я пытаюсь подойти к телефону и позвонить. На меня наставляют автомат и передёргивают затвор. Говорят: "Возьмите с собой на всякий случай спальные мешки, вдруг будете ночевать на заставе". Нас везут вниз на двух частных машинах и опять держат на заставе около четырёх часов. А потом говорят: вы, ребята, плохо себя ведёте, хотите очень много знать, нас обвиняете во всяких разных вещах, и мы требуем, чтобы вы отсюда побыстрее уехали, иначе у вас будут проблемы. Это, мол, решение вышестоящего начальства. Ваш пропуск аннулирован. Забрали у нас пропуск и потребовали покинуть территорию Кабардино-Балкарии в течение 24 часов.

Вся команда была просто в шоке. Говорим: отвезите нас хотя бы до альплагеря "Шхельда". Прапорщик предложил сделать это за деньги. Заплатили ему. Довёз он нас на своей новой машине до "Шхельды". Когда доставали свои рюкзачки из багажника, я заметил, что там лежали пять или шесть автоматов с магазинами. Интересно, как оказалось столько оружия у прапорщика в личной машине, да ещё ночью?

На другое утро Евгений Плотников съездил снова в Нальчик разобраться. Попал лично к начальнику погранотряда полковнику Подусовскому. Тот был несказанно удивлён, уверял, что никаких приказаний относительно нас не давал, и выдал пропуска нам на каждого.

Затем в милиции (в пос. Эльбрус) мы имели беседу с двумя очень молодыми людьми в штатском, которые представились старшими лейтенантами из особого отдела. Они тоже попросили с нас объяснения, мы написали. Потом мы уехали в Москву, так как уже не видели смысла находиться в Приэльбрусье.

Месяца через два наш тренер В.Дульнев получил письмо, что факты не подтвердились и дело прекращено. Мы не удивились: на заставе один из офицеров нам сказал, что у контрактника, который нас задержал, отец работает в особом отделе, поэтому никому из вояк ничего не будет.

Показания В.Задохина подтверждают и другие потерпевшие -- москвичи Михаил Борщёв, Вячеслав Дульнев, Алексей Рыжков, Евгений Плотников и Виктор Поливко.