Кто ворует ложки
Павел Зак
За свою туристско-альпинистскую жизнь навидался я всяких животных в горах.
Прежде всего хочу вспомнить эпизод с альпийской галкой. Дело было давно,
когда я (второй раз) кончал школу инструкторов альпинизма.
Вернулись после восхождения на бивак в верховьях Адылсу, а он разорен:
кастрюля перевернута, консервные банки разбросаны. И ложки пропали, которые
мы оставили на камне около кухни-загородки из камней. Ложки! (Кстати,
собственноручно "уведенные" из столовой лагеря). Ну кому они нужны?!
Одну мы вскоре нашли -- на снегу неподалеку от палатки. Потом вторую --
уже далеко внизу, тоже на снежном поле. Только тогда догадались: галки.
Это очень любопытные и озорные птицы. Уже потом мы наблюдали, как они
распоряжались оставленными нами вещами. В первую очередь их привлекает все
блестящее: ложки, банки...
На биваке под ледником Гумачи (это уже в ущелье Адырсу, если смотреть
снизу, то справа) очень нас развлекала ласка. Там рядом с биваками
большой растрескавшийся камень, даже развалившийся на части. Вот ласка из-за
камня высунула головку. Блеснули глазки-бусинки. И снова спрятались. Опять
появилась, уже с другой стороны. Признаюсь, пытались мы ее изловить.
Конечно, безуспешно...
В "теплом углу" Безенги (в ущелье Мижерги) было особенно много туров.
Когда возвращались на бивак, их просто приходилось отгонять от палаток.
У меня сохранилось несколько слайдов тех времен. Там есть такой кадр: турье
стадо несется мимо нас. Близко. И еще кадр: у палатки сидит группа
альпинистов, а поодаль -- турье стадо. Смотрят друг на друга очень
внимательно. Пристально. Когда показываю этот слайд, аудитория всегда
хохочет.
С турами связан один и загадочный, и восхитительный эпизод. Сидел однажды
наш отряд разрядников на Австрийских ночевках в верховьях Безенгийского
ущелья. Спустились мы туда после восхождений. А в наше отсутствие по
палаткам шарили туры. Как мы пришли, туры переместились ниже нас на склон.
Туры охотились за "солененьким". Известно, как звери охочи до соли.
Дошлые-ушлые разрядники решили устроить ловушку. Насыпали соли и
насторожили петлю из репшнура. И поймали туренка. Прибегают ко мне
девчата: "Палсамолыч, там парни собрались туренка резать!"
Я успел. Отругал. Отпустил. Ловцы обиделись: какое жаркое упустили!
Стадо быстро оправилось от этого потрясения. И устроило нам спектакль.
Иначе не назовешь.
Чуть пониже наших биваков и правее -- склон горы от Дыхтау. На этом
склоне снежничек. Крутой, градусов 30--40. Прямоугольный, метров
пятьдесят по ширине, около тридцати по высоте.
И вот туры сделали на нем представление. На верхних углах этого снежничка
встают два молодых тура, года по два-три. По какому-то сигналу, нам
не слышному, они одновременно прыгали к центру снежника. Подогнут
передние ноги и на брюхе, как на санках, скользят по диагонали этого
прямоугольника. В центре встречались. Рогами. Грохнутся -- и оба кубарем
летят кувырком вниз по склону. А потом следующая пара...
Это производило впечатление сознательной игры. Мы глядели, остолбенев.
...На Заалайском хребте наш базовый лагерь был под гребешком с небольшим
пиком (по памирским масштабам небольшим, но все же более четырех
тысяч). К лагерю подошла любопытная лиса. Выглянет из-за камня,
посмотрит, спрячется. Потом из другого места.
Один альпинист не выдержал: схватил ружье (была у нас одностволка,
"тулка") -- и за ней. Лиса от него по камням вверх. Он за ней. Она с камней
на снег. И он туда. Я вдогонку, ругаться. Куда там...
Часа через два спускается. Говорит, побывал на самом верху, видел там тур --
значит, были восходители. А лиса убежала.
Сделали мы там приличный траверс, а потом уговорил нас старший тренер
Анатолий Иванов прогуляться к южным ущельям (в район ледника
Октябрьский). Поехали. Добрались под пик Панорамный, устроили бивак.
Решили утром подняться на вершину, поглазеть
вокруг. А мой дружок Борис забрал ту самую "тулку" и решил поохотиться:
накануне мы наблюдали два больших стада -- и архары, и киики.
Ушел. А мы залегли по спальникам.
Уже стемнело, и вдруг с той стороны, куда ушел Борис, раздался рев. Ирбис!
Ну, пропал наш Борис!
Утром он вернулся. Рассказывает, как услышал этот рев, залез в какую-то
каменную нору, выставил вперед ствол и решил дорого продать свою жизнь. Так
и продрожал всю ночь. Как вернулся -- залег спать. А мы пошли на Панорамный.
|
