Неоднократно я уже писал в "ВВ" о своём глубоком уважении к Б.Тилову, заслуженному спасателю МЧС России, почти 20 лет возглавляющему Эльбрусскую поисково-спасательную службу и сумевшему сделать её одной из лучших в стране. Это не только моё мнение, это подтверждают и многочисленные награды от МЧС России -- и за участие в соревнованиях спасателей, и по итогам года. В августе 2003 г. немногословный Борис Османович впервые согласился дать интервью нашей газете.

С.Минделевич. Как ситуация в этом году в Приэльбрусье?

Б.Тилов. Ситуация пока плохо управляемая. Многие туристы и альпинисты, приезжая в наш регион, регистрируются у пограничников и думают, что больше нигде этого делать не нужно. Не приходят в спасслужбу, не консультируются у нас, не получают контрольных сроков... И вот результат: все несчастные случаи (НС), которые произошли в этом году, случились именно с незарегистрированными у нас любителями гор. Удивительно, что даже турфирмы, организующие в Приэльбрусье походы и восхождения, не регистрируют свои группы в спасслужбе, хотя это делается совершенно бесплатно.

-- А много ли вообще приезжих?

-- По сравнению с прошлым годом, я думаю, на треть больше. Причём иностранцев (включая и жителей СНГ) больше, чем россиян. Особенно много поляков, чехов. И НС с ними больше.

-- Какие-нибудь примеры...

-- К сожалению, их немало. Скажем, в конце июня во время восхождения на Эльбрус двое молодых канадцев убежали на седловине горы от своих гидов, решив сходить на обе вершины в один день. Больше канадцев никто не видел... В начале июля в тумане потерялись двое поляков. Одного нашли в первый же день, следов второго до сих пор не обнаружили. Хотя его друг говорит, что тот начал спускаться со скал Пастухова, то есть по достаточно простому отрезку пути.

Недавно, в конце июля, спускали с седловины (5350 м) тела четырёх чешских альпинистов. Два парня и две девушки, поднимались на Эльбрус со стороны Карачаево-Черкесии. Неудачно поставили бивак. Началась непогода. Вообще-то на горе можно выжить, надо глубже в снег закопаться и отсидеться. Но, видимо, опыта было маловато, они, похоже, запаниковали, когда ветром палатку порвало. Они даже не оделись. Одна девушка лежала в спальнике, двое рядом, один парень укатился вниз на 300 м. Все четверо погибли от переохлаждения. А ведь у них хорошее снаряжение было, новое.

-- Видимо, снаряжение не спасает. Самое главное -- голова.

-- Да, верно. Нужно знать, что при непогоде предпринимать. Эльбрус -- гора технически несложная, но погода здесь портится часто и быстро, порой всего за пару часов. Ураганный ветер сбивает со склона, при потере видимости люди уходят в сторону с маршрута и падают со скал или в ледовые трещины...

-- Сколько у вас в этом году было спасательных работ?

-- Около 40. Со смертельным исходом -- только на Эльбрусе. Хотя район-то огромный, сколько других более сложных вершин, сколько там групп ходит... Думаю, потому что серьёзнее относятся к восхождениям. Возьмите, например, наш Шхельдинский спасотряд. Там регистрируются в основном альпинисты. Приходят, изучают описания маршрутов, берут контрольные сроки, обговаривают радиосвязь...

-- Вы хотите сказать, что на Эльбрус ходит больше туристов?

-- Конечно. У них часто очень легкомысленное отношение к этой горе. Поэтому и такой травматизм. Туман опустился, и люди уже теряют ориентировку, начинают паниковать, перестают логически мыслить. А из-за неправильной или недостаточной акклиматизации (всё быстрей, быстрей!) развивается горная болезнь. Тогда уже человек вообще нормально мыслить не может. Например, хорошо известно, что заболевшему человеку надо срочно идти вниз. Иначе развивается отёк легких, отёк мозга. А я в последние 2--3 года наблюдаю, что люди идут в противоположную сторону -- вверх! Так было, допустим, в прошлом году с поляками. ФУ него началась горная болезнь, мы его отправили вниз. Последний раз видели там-то..." А мы его находим намного выше. Человеку плохо, а его -- одного! -- отправляют вниз, и идут на вершину. А заболевший, естественно, сам не знает, куда идёт.

-- Оставить одного -- это противоречит нашим моральным нормам.

-- Да, раньше такого не было. Или вот январский случай. "Дикая" российская группа. Бросили товарища на высоте 5200 м, а сами ушли наверх. Он, обессиленный, упал и метров 20--30 скатился ниже тропы по склону. Возвращаясь, группа не заметила его и прошла мимо.

А майская история с группой из 9 человек под руководством москвича С.Винокурова! Вы себе не представляете, как собиралась эта группа: по Интернету! Друг друга раньше никогда не видели и пошли на Эльбрус. Причём по нестандартному пути -- через плато Хотютау, плечо Кюкюртлю. Были в Терсколе, но к нам не зашли. Из-за непогоды просидели трое суток на 5200 м в палатках. У одной девушки, Ольги, было плохое самочувствие, да и у других ненамного лучше. Руководитель должен был принять решение: срочно вниз! А он их повёл на западную вершину. Туда поднялись только восемь, Ольги не было. Возвращаться и искать её сил уже не было, начали спускаться к "Приюту 11-и". По дороге ещё одного потеряли, которого мы нашли на следующий день. Живой, слава Богу. Отстал от группы, переночевал в трещине в спальнике, утром вышел к "Приюту". А девушку практически оставили на 5200 м и ушли. Я у Винокурова этого спрашиваю: "Где ты её видел последний раз? " -- "На биваке. Она из палатки выходила, надевала "кошки" ". Даже не проследил, все ли пошли, не назначил замыкающего... Видимо, все были в таком состоянии: быстрее бы ноги унести с горы. Уже не до Ольги было. А она поднялась метров на 300 по западному гребню, остановилась, зачем-то полезла в рюкзак, сняла "кошки", отошла ещё метров на 15 и упала с гребня. Метров 500 летела по снежно-ледовому склону и на плато Кюкюртлю выкатилась. Наши спасатели говорят, что когда Виноградова они спросили, как же это девушку одну оставили, он ответил: "Она бы всё равно не дошла"... Мне показалось, что он вообще не совсем вменяемый был. А молодую девушку потеряли. Ей бы жить да жить.

-- Прокурору Эльбрусского р-на я задал вопрос об этом НС. Прокурор ответил, что привлечь к уголовной ответственности руководителя практически невозможно: он не является должностным лицом, поскольку группа не оформлялась, и за оставление в опасности не привлечёшь -- может заявить, что никто девушку не бросал, думали, что она идёт сзади. В Москве состоялся разбор этого случая в маршрутной комиссии И руководителя наказали -- лишили туристских титулов, запретили в ближайшие годы руководить группами. Многие считают, что в трагедии виноват руководитель.

-- Ну конечно, он должен был принимать совсем другие решения.

-- На днях по ТВ показывали репортаж, как снимали с Эльбруса заблудившихся поляков, упомянули и про погибшего на Ключевской сопке интуриста. В конце репортажа журналист сделал такие выводы: надо, чтобы путешественники получали в МЧС разрешение на поход или восхождение. Но только после проверки готовности группы к заявленному маршруту.

-- Запретительские меры ничего не дадут. Люди будут избегать спасателей, выбирать маршрут посложнее, лишь бы с ними не встретиться. Так уже было. А 99% НС как раз и происходит в группах, которые спасателей обходят. Конечно, какой-то порядок должен быть. Но запрещать не надо. Надо создать такие условия, чтобы люди сами приходили к нам, чтобы знали: спасатели им не враги. Я считаю, что СМИ это должны в первую очередь объяснять.

-- "ВВ" это делает постоянно.

-- К сожалению, нерадивые всегда будут. За 20 лет я разных людей повидал. Были и такие, которые себя в грудь били, доказывая мне, что именно с ними ничего не случиться. А потом приходилось их с горы снимать...

-- Было бы здорово, если бы любители путешествий, придя в спасслужбу, могли приобрести хорошие карты по району, путеводители, взять напрокат радиостанцию или аварийный радиобуй...

-- Выпускать карты и книги -- это, думаю, функция не МЧС. Мы должны своё дело хорошо делать -- быстрее на помощь людям приходить. Что же касается раций, то, вероятно, они будут в обозримом будущем. Но пока это нам не по карману. Я бы взял штук сто, но каждая рация стоит $360--370. Между прочим, этот вопрос потихоньку отпадает: приезжают люди со своими мобильными телефонами, радиостанциями. Мы им даём позывные, сообщаем свою частоту.

-- Назовите, чтобы все знали.

-- Телефон нашего дежурного в Терсколе (866-38) 7-14-89, наша частота 164,475 МГц. Она, как и телефон, прослушивается круглосуточно. Члены Эльбрусского спасотряд все живут здесь же, в Терсколе. Поэтому головной отряд уже через 40 минут может выйти на помощь.

-- Большой у вас штат?

-- Всего 46 человек. Из них, включая меня, 30 -- аттестованные спасатели. Остальные -- оперативные дежурные, водители, бухгалтеры... На всё Приэльбрусье, включая спасотряды в Адырсу и Адылсу.

-- Иногда нас спрашивают, как стать спасателем? Как вот Вы лично находите сотрудников?

-- Я беру только тех, кого знаю. Кто не умеет чего-то, того обучаем. Скажем, кто был горнолыжником -- станет ещё и альпинистом, и наоборот. Есть в подмосковном Ногинске Российский центр подготовки спасателей МЧС. Все через него проходят. Там обучают всем премудростям спасательного дела: в горах, под водой, в городских условиях...

-- Спасатели нередко рискуют своей жизнью. Наш подписчик Валерий Клёстов, заслуженный спасатель, получил тяжелейшую травму во время спасработ на Эльбрусе ("кошка" отстегнулась). Чудом остался в живых, но стал инвалидом. А зарплата спасателей, несмотря на риск, весьма невелика.

-- У рядовых спасателей зарплата за прошлый год была около 5000 р. Это вместе с доплатами за классность, за участие в спасработах. Конечно, мало. Но вот с осени обещают всем зарплату повысить.

-- А самим зарабатывать? Скажем, ваши спасатели участвуют в обеспечении безопасности многочисленных массовых "Эльбрусиад", "Альпиниад". Вам какая-то плата идёт за это?

-- Совершенно никакой. И за поисково-спасательные работы никаких денег не берём, всё за счёт госбюджета.

-- Мне кажется, это не совсем правильно. Каких-то раздолбаев и авантюристов, которые не посчитали нужным хорошо подготовиться к походу или восхождению, не пришли в спасслужбу, не сообщили ей свой маршрут, потом приходится с вертолёта искать. Кстати, сколько это стоит?

-- Ну, за вертолёт типа "МТВ" -- 1000 у.е. в час. Вертолётов в Приэльбрусье нет, надо лететь из Сочи час или полтора, в зависимости от ветра. И столько же обратно.

-- Итого 3000 у.е. или 100 тыс. р. И это минимум! Знаю, что иной раз поиски идут не один день... Вообще-то россияне платят налоги, которые идут в том числе и на содержание МЧС. А вот иностранцы... Их тоже спасают за счёт госбюджета. То есть Россия из своих средств как бы доплачивает любителям острых ощущений за их иногда халатное отношение к организации своих путешествий. Думаю, если бы люди знали, что им придётся за "спасаловку" платить из своего кармана, многие готовились бы к вояжу в горы более основательно. Может, надо какую-то страховку ввести для оплаты поисково-спасательных работ?

-- Согласен с Вами. Нужно вводить какие-то страховые взносы. Создать механизм, по которому мы могли бы работать со страховыми компаниями, получать от них компенсацию наших затрат. В большинстве стран так и делают. Пока что иностранцы в лучшем случае имеют только медицинскую страховку.

-- То есть, грубо говоря, если интурист заболел гриппом, подвернул ногу где-то на улице, его будут лечить за счёт страховки. А если полез в гору без всякой регистрации и подготовки, и потерялся, как эти 8 поляков, которых 14 спасателей искали 3 дня? Поляков пожурили и ни рубля с них не взяли.

-- МЧС России должен нам все расходы возместить.

-- Вот ввели же законодательно обязательное страхование гражданской ответственности для автомобилистов. Почему бы не сделать подобное для иностранных восходителей? Их деньги совсем не помешают: можно будет больницу в Терсколе построить и не возить пострадавших за 30 км в Тырныауз, вертолёт приобрести, чтобы здесь стоял наготове. Без него помощь не всегда приходит вовремя. Вот в прошлом году я был на разборе НС в московском турклубе. При подъёме на перевал в районе Адырсу сорвалась женщина, получила черепно-мозговую травму. В тот же день об этом сообщили спасателям. Но пострадавшая пролежала на склоне 60 часов (!), пока не прилетел вертолёт, умерла по дороге в больницу.

-- У МЧС свой вертолёт есть только в Сочи. Оттуда не всегда можно прилететь, допустим, где-то на трассе погода плохая. Поэтому вертолёт обычно берём в Нальчике у гражданской авиации. Даже если пилоты готовы сразу вылететь, их управление в Ростове не всегда это разрешает. Видимо, из Ростова виднее, какая в Приэльбрусье погода. К тому же летом в Нальчике обычно остаётся одна машина, которая выше 2500--3000 м не может садиться, а нам нужно, допустим, высадить спасателей или забрать пострадавших на 4000--4500 м. Вот в мае мы работали на Эльбрусе, снимали погибшую москвичку с 5 тысяч. Тогда в Нальчике были вертолёты "МТВ", сейчас они улетели на весь сезон в Турцию "на заработки". И экипажи у них прекрасные, подготовленные, профессионалы очень высокого класса.

А в прошлом году в это время единственный оставшийся вертолёт в Нальчике был на ремонте. Вы же сами тут были, помните -- чтобы снять погибших москвичей со Шхельдинского ледника, пришлось просить "вертушку" у военных. А это делается не быстро, каждый раз вопрос решается в Москве, где наше министерство договаривается с Минобороны.

-- Очевидно: нужен МЧС-овский вертолёт в Нальчике.

-- Думаю, будет, судя по тому, как развиваются события: всё больше и больше людей едут сюда. Эльбрус один, и все стараются забраться на него. Со всех континентов приезжают группы, даже из Африки. Весь альпинизм советский, российский начинался в Приэльбрусье. Здесь сотни альпинистских и туристских маршрутов. Приглашаем всех. Добро пожаловать! Только относитесь к горам серьёзно.