Некоторые пояснения:

"ГАРМОЗА" -- четырёхместный катамаран типа "Витязь".

СЛИВ -- поток воды, стекающей с одиночного обливного камня, гряды камней или ступеньки в русле; под сливом также понимают чистый проход, не загромождённый камнями.

БОЧКА -- участок вспененной воды с сильной вертикальной циркуляцией, порождающей встречный ток воды по поверхности бочки; образуется в месте падения воды с крутых сливов.

"МОРКОВКА" -- спасательный конец, снаряд, который с берега кидают в воду, чтобы терпящий бедствие человек (или судно) мог за него зацепиться.

УЛОВО -- спокойное место без течения, как правило, у берега.

ЗЛАЧНОЕ МЕСТО -- площадка в 5 км от пос. Красная Поляна с подъёмником, ресторанами и рынком.

Выбор маршрута (р. Мзымта на Западном Кавказе) для майского похода был случайным, а точнее -- не продуманным, без учёта несхоженности экипажа (состоящего из пяти человек) и недостаточного опыта сплава по бурным рекам, хотя в целом опыт водных походов у нас имелся, и немалый -- приблизительно по 15 лет у Фёдора, Паши и у меня (Я преимущественно по карельским рекам), лет 10 у Гурки, а вот Ёжик был почти новичком -- на Мзымте начинался его четвёртый сезон. Помимо несерьёзного отношения к сложности реки, у нас имелись и кое-какие недостатки в экипировке (в частности, у Паши не было шлема, а у Гурки -- гидрокостюма). И никто из нас не думал, что даже незначительная оплошность на этом маршруте может привести к серьёзной аварии. Вот в результате и получили, и немало...

День первый (30 апреля 2001 г.)

Кавказ встретил нас хорошей погодой и водителями разнообразных машин, готовых забросить нас куда угодно. Мы желали доехать до Нарзановых ключей, купив попутно вина и сулугуни в Красной Поляне. Дорога вилась по полочке над бурлящей Мзымтой, на которую сверху смотреть было страшновато. Водитель по нашей просьбе остановился над порогом Ахцу, и мы осмотрели его, не спускаясь к воде; с такой высоты он не показался нам особенно опасным, хотя имел категорию сложности 6+. К тому же, вероятно, сказывалась эйфория от пребывания на Кавказе, свежего воздуха и вообще отпуска.

Приехав в Нарзановые ключи, остановились справа от моста на широкой поляне, разбили лагерь. После перекуса Фёдор, Гурка и Паша пошли в горы, а мы с Ёжиком остались и часа три смотрели, как другие группы тренировались, проходя участок реки от моста до порога Троллейбус.

Этот участок -- шивера с крупными камнями и сильным течением, уклон примерно 15 м/км, температура воды около +5 грд.С. Под двухпролётным мостом река делится на два рукава, левый довольно узкий, непригодный для прохождения на катамаранах, поэтому все проходили под правым пролётом и далее шли по правому рукаву. Течение било в опору моста, экипажам приходилось прилагать усилия, чтобы вписаться под пролётом. Один катамаран на наших глазах прибило к опоре, и ребята минут пять не могли от неё отойти. В целом экипажи действовали вполне грамотно.

День второй (1 мая)

Утром собрали катамаран и привязали новенькие надувные сиденья, причём, как позже выяснилось, привязали неправильно -- слишком близко к носу. Да ещё слабо затянули упоры -- сказались карельские привычки: по карельским рекам, где после каждого порога имеется плёс или улово, мы плавали верхом на багаже и к коленной посадке не привыкли.

Непосредственно перед отплытием мы с Фёдором пошли смотреть предстоящий путь, прошли вдоль берега метров 600. Фёдор показал мне улово, в которое мы обязательно, просто непременно должны зачалиться, потому что дальше, метров через 200, начинается порог Троллейбус, который нужно просматривать отдельно и который мы не планировали проходить сегодня. В целом всё было понятно.

Паша с фотоаппаратом остался на берегу. Мы уселись на катамаран, оттолкнулись...

Сразу стало понятно, что я болтаюсь в седле и что в этом серьёзном потоке надо работать изо всех сил. Мы старались, но, видимо, недостаточно, потому что опору всё-таки задели. Толчок все выдержали. На выходе из-под моста имелись камни со сливчиками, откровенно говоря, ерундовыми; "Гармоза" клюнула носом, потом резко его подкинула, меня с силой подбросило вверх, и я поняла, что вылетаю. Успела только очень удивиться ... и вот я уже вместе с веслом плыву в бурлящем потоке.

Первая мысль: бороться с потоком бесполезно, но надо постараться прибиться к берегу и желательно успеть до попадания в Троллейбус. Я чётко помнила весь маршрут, страха не было совсем и, что самое приятное, совершенно не ощущалось холода воды. Но тут я налетела на камень, пребольно ударилась коленом и пальцем на руке, в которой ещё держала весло; его буквально вывернуло из рук, и в это мгновение я почувствовала, как меня поймали за шиворот и тащат из воды, а потом услышала Гуркин голос, очень спокойно и строго сказавший: "Держись!" Я вцепилась в раму обеими руками, высунула нос из воды и смогла оценить обстановку. Мы держались на плаву, Фёдор с Ёжиком гребли изо всех сил, но я, болтаясь за бортом, очень мешала нормальному ходу -- сильно якорила катамаран, ребята не справлялись с течением, и нас начало крутить. Во время круговых маневров я успела пересчитать все камни в Мзымте, пару раз мы падали в бочки и меня накрывало с головой. Помню, мысли в тот момент были такие: 1) рама очень холодная, пальцы стынут и скоро сами собой разогнутся; 2) ребята просто седеют на моих глазах от ужаса, что я за бортом. Время от времени Гурка подтягивал меня повыше и строго повторял: "Держись!"

В какой-то момент я увидела обломок скалы, высоко торчащий из воды, и вспомнила, что, во-первых, около этого обломка есть весьма крутая ступенька, мощный слив и бочка, и, во-вторых, сразу за этим обломком надо выходить из струи, чтобы попасть в улово, иначе уйдём в Троллейбус и там из нас фаршу накрутит. "Гармоза" неслась прямо на этот обломок, и стало понятно, что меня затрёт между ним и баллоном, и размажет по этому камню. Я подумала, что надо отпускать "Гармозу" и постараться повиснуть на обломке скалы, иначе беда. В тот момент, когда я уже приготовилась отпускать раму, Гурка хладнокровно упёрся веслом в надвигающийся камень, отжал катамаран вправо (Гуркино весло при этом приняло форму буквы Г), тем самым придав катамарану нужное направление -- к улову. Я с головой нырнула в бочку и всем корпусом проехалась по камням на дне. Ещё пару-тройку гребков, и катамаран ткнулся в берег...

Я поднялась на ноги и побрела к берегу, к нам бежали люди, мне помогли выйти из воды. Я села на камень и никак не могла отдышаться. Прибежал Паша -- белый, как мел. Пока мы сражались со стихией, он бежал за нами по берегу и хотел швыряться фотоаппаратом вместо "морковки". (Кстати, стоявшие по берегу кидали нам "морковки", только поймать их не было никакой возможности.) Один парень молча сунул мне в руки плоскую фляжку, в которой оказался коньяк. Я с большим удовольствием (и пользой) сделала пару длинных, как "морковкин" "хвост", глотков. Паша мне потом сказал, что когда я вышла из воды, моя физиономия имела яркий синий цвет.

На следующий день Паша, у которого был хитрый приборчик спутниковой навигации GPS, подсчитал, что мы прошли от моста до улова 440 м, падение реки 15 м, в воде я проболталась 2,5 минуты. За это время как будто прошла целая жизнь, и мир изменился до неузнаваемости. Мои ребята, давным-давно вышедшие из детского возраста, как-то сразу повзрослели, и даже Ёжик, которого я знаю с детства, тоже стал другим. Напереживались, бедные, за меня... До конца дня ребята попеременно сгребали меня в охапку, тискали и радовались, что я жива. Безбожник Федька каждый раз повторял: "Солнышко, как хорошо, что ты жива; Господи, спасибо тебе".

Вечером к нам в гости пришла команда Виноградова в полном составе. Они тоже были слегка не в себе -- у них разбился каякер, и его пришлось отправить в больницу.

День третий (2 мая)

Утром болели все мышцы, как будто меня на дыбе вздёргивали, на бедре обнаружился огромный бордовый синяк -- с блюдце. Но настроение, как ни странно, было неплохое. Фёдор решил больше не рисковать, обнести Троллейбус, встать ниже и целый день тренироваться. После завтрака сделали обнос. Виноградовцы тоже покинули свою стоянку и встали ниже нас.

Участок реки около нового лагеря был немного сложнее предыдущего. В какой-то момент к берегу подошёл кат-четвёрка, ребята сказали, что сломали раму... Прошли мимо четыре каяка -- Октопусы. Прошла на "Витязе" группа, стоявшая рядом с нами у моста, ребята шли очень хорошо, уверенно, слаженно. А вот экипаж из шести человек на кате-четвёрке произвел на меня печальное впечатление -- молодые ребята явно не имели никакого опыта и спотыкались на каждом шагу...

День четвертый (3 мая)

Утром, пока наши мужики вязали раму, я тренировалась кидать "морковку". Подошёл парень с перевязанной головой -- виноградовский каякер. Он выписался из больницы и хотел посмотреть то место, где приложился головой два дня назад. Вид у него был ужасный -- один глаз заплыл, ползуба спереди не хватало, повязка на голове. Но он был бодр и радовался, что остался жив, отделался лёгким испугом.

Первыми тренировались наши ребята, я осталась на берегу. Намеченный участок (метров 300) прошли хорошо, попали в нужную бочку, вышли из струи и зачалились. В следующий раз на берегу остался Паша, а вместо него на кат села я. Прошли в разном составе шесть раз, после чего Фёдор сказал: "Достаточно, после обеда поплывём до порога Люлька".

После обеда собрались. У нас осталось четыре весла на пятерых, и в воздухе повис вопрос: кому идти пассажиром, а кому -- матросом? Я вопросительно посмотрела на Ёжика, и он сказал: "Ладно, Иришка, иди ты матросом, а я покатаюсь". Пошли.

Шли неплохо, но работали вёслами без дураков, струя мощная. Пару раз зачаливались и просматривали дальнейший путь. Проплыли мимо стоянки виноградовцев, приветливо помахали им руками, они ответили тем же. Метров через 200 река раздваивалась, хотели свернуть в левый рукав, но поняли, что слишком поздно начали маневр; скорее всего, нас вынесет на отмель, и придётся стаскивать катамаран в воду. Поэтому с ходу вывернули в правый рукав, который плохо просматривался, -- очередная ошибка.

Зашли в рукав полулагом, вперёд левым бортом. Течение мощнейшее, валы, правый берег не очень высокий, но отвесный. Метров через 20 увидели слева завал, из которого над водой почти до правого берега торчало длинное толстое бревно. Нас несло прямо на него и уже ничего нельзя было сделать. Ёжик сзади заорал: "Ира, держись!" Перед бревном виднелась ступенька со сливом. Было ясно, что бревно попадёт мне прямо в грудь и, в лучшем случае, выдернет из упоров; если я на нем повисну, то снесу Фёдора, сидящего сзади, а если не повисну и умудрюсь усидеть на катамаране, что маловероятно при такой скорости, то мою грудную клетку вомнёт в спину. Время остановилось. Как в замедленном фильме мы приближались к этому бревну, оно всё вырастало и вырастало... Ёжик опять заорал: "Ира, держись!!!" Бревно было уже близко. Правый баллон, не задев бревна, попал в слив, катамаран слегка перекосило, нос моего баллона приподнялся и начал медленно наезжать на бревно. Я стала надеяться, что "Гармоза" перевалит через препятствие; однако нос все поднимался и поднимался, и через мгновение с самой верхней, почти вертикальной позиции, я вываливаюсь из упоров, успевая очень удивиться ... и вот уже выныриваю прямо около правого берега. Поток меня подхватывает, надо мной проносятся прибрежные кусты, я успеваю за них ухватиться и встать на ноги. Смотрю вперед, куда уплыл кат, вижу, как вынырнул Федька, оглянулся, увидел меня, кивнул. Больше никого не видно. Господи, помоги ребятам! Паша без шлема... Решаю выбираться на берег. Пристраиваю в кустах весло, с ним лезть неудобно, и в этот момент сверху свешивается Ёжик и страшным голосом зовёт меня.

Он помог мне выбраться, и мы пошли искать остальных. Пока шли, Ёжик рассказал о своих приключениях. Когда "Гармоза" перевернулась, его накрыло рамой, ударило по голове (шлем выдержал) и потащило по дну реки. Ёжик долго не мог выбраться из-под "Гармозы", уже стал ощущать нехватку воздуха. Наконец, смог кат спихнуть, вынырнул, вылез на берег и увидел Федьку, который сказал ему, что я живая и осталась сзади. Фёдора тоже протащило по дну, он никак не мог освободиться от упоров. Паша, сидевший на корме, вынырнул впереди катамарана и некоторое время возглавлял кавалькаду, но вскоре зацепился за кусты и выбрался на берег.

Гурка, сидевший на носу катамарана, вынырнул в районе кормы -- между баллонами, с чалкой вокруг шеи и веслом в руке. Первым делом Гурка пристроил весло на раму и некоторое время, плывя вместе с "Гармозой", пытался освободиться от удавки. Ему это удалось, но "Гармоза" за что-то зацепилась и её начало разворачивать; Гурка оказался впереди плывущего катамарана и по-прежнему под ним, его начало затягивать под катамаран. Гурка всё-таки смог выбраться, тут прибежал Паша и с ходу сиганул на катамаран. Началась беспримерная битва; ребятам иногда удавалось застопорить "Гармозу", той иногда удавалось скинуть ребят в воду и продолжить движение. Мятежная "Гармоза" одержала-таки верх и уплыла, Паша помог Гурке выбраться из воды и помчался с прибежавшим Фёдором догонять "Гармозу", а Гурка остался на берегу -- восстанавливать дыхание после неравной борьбы со стихией и коварным плавсредством.

Это всё нам рассказали, естественно, гораздо позже. Мы с Ёжиком шли по берегу и первым встретили Фёдора, который сообщил, что все живы, "Гармозу" отловили на левом берегу ребята из Октопуса и виноградовцы, Паша с правого берега руководит спасработами, Гурка сидит на берегу и дышит, а нам следует идти к мосту и переправляться на другой берег.

Мы пошли, а Фёдор убежал вперед. Сначала идти было нетрудно, но потом путь преградила неширокая скала, отвесно уходившая в воду, с козьей тропкой над бурлящим внизу потоком. Я ползла по этой тропе со скоростью улитки, прижимаясь всем корпусом к скале, а Ёжик тихонько меня уговаривал идти осторожно и не смотреть вниз -- я боюсь высоты. Через некоторое время увидели мост и приободрились. Однако путь к нему преградил приток Мзымты -- Ачипсе, не очень широкий, но с мощным течением. В полукилометре справа виднелся мост через Ачипсе, путь к нему преграждала высоченная скала, отвесно уходящая в воду; о скалу с силой ударялась струя, и было понятно, что под скалой глубоко.

Я категорически отказалась на неё лезть. Паша и Гурка, догнавшие нас, решили переваливать через скалу, а мы с Ёжиком -- форсировать приток вброд. Я подобрала палку, Ёжик ухватил покрепче весло, и мы пошли в воду. Не успели дойти до края струи, как на другом берегу Ачипсе показался Федька и прокричал, что он сбегает к катамарану за "морковкой" и чтобы мы ни в коем случае не пытались перейти приток вброд. Потом выяснилось, что сам Федька кидался-таки в воду и его едва не унесло в Мзымту. Мы вышли на берег и сели ждать. Через некоторое время на мосту через Ачипсе показались Паша и Гурка, наши скалолазы, устало переставляющие четыре ноги в трёх ботинках...

Минут через 40 прибежал Федька, размахнулся как следует и бросил нам "морковь". Ёжик за карабин прикрепил её к моему поясу, и я вошла в воду. Примерно на середине реки меня сбило с ног, и за шиворот хлынула жутко холодная вода. Выбравшись, побежали к катамарану.

Пока мы на берегу Ачипсе ждали Федьку, "Гармозу" прямо у самого Злачного места отловили Октопусы, а ребята из группы Виноградова им помогали. Кат с большим трудом перевернули с помощью верёвок. Когда ребята добежали до "Гармозы", она была надёжно зачалена у берега. Всё оказалось цело, кроме общественного рюкзака с едой, котлами, кружками-ложками, топором и многими другими полезными вещами.

Вскоре стемнело и пошёл дождь. "Гармозу" оставили на берегу, вещи перетащили в лесок, метров на сто ниже Злачного места, сразу же натянули тент, поставили палатки и переоделись. Водка у нас была, а вот с едой будо худо. Поэтому пришлось идти в ресторан.

Прилично выглядел только Паша, в хорошем свитере и чистых джинсах, остальные же, включая меня, были весьма колоритны. Несмотря на наш внешний вид и странный заказ (по два горячих), обслужили нас по первому разряду, еда оказалась неплохая, а главное -- горячая. Мы отогрелись, и под живую музыку принялись обсуждать свои приключения. Самую главную фразу произнёс Ёжик: "Федя, килялись мы величественно...".

День пятый (4 мая)

Утром мужики кряхтели и потирали помятые бока. Я тихо злорадствовала, уж больно неприятно было страдать одной. При свете дня разглядела, что у Ёжика от удара рамой по голове пощербились два передних зуба. У всех было полно синяков и ссадин. Меньше всего в этот раз досталось мне, ни одной царапины, по-видимому, я свой лимит исчерпала при первом заплыве.

Устроили ревизию продуктов. Осталось немного консервов и много крупы, которую не в чем было готовить. Больше всего хотелось горячего чаю. Сходили на Злачное место, принесли чебуреков. Думали, что делать: уезжать ли в Москву сразу или денек погодить. Решили остаться ещё на день, купив продукты в Красной Поляне.

Виноградовцы встретили нас, как родных братьев-сестёр, а Ольга Виноградова первым делом сообщила, что они вчера сломали раму на кате-четвёрке -- три поперечины и диагональ, и утопили два весла, причём на том месте, где мы спокойно прошли. Мзымта не прощает даже мелких ошибок.

День шестой (5 мая)

Утром упаковались и подтащились к Злачному месту -- закупить вина в Москву, нанять машину. Договорились с водителем красивого белого "уазика". Около порога Ахцу остановились и спустились вниз -- посмотреть.

Впечатление было совершенно другое, и, честно говоря, я порадовалась, что мы потерпели крушение в самом начале маршрута и не дошли до этой мясорубки. Поток тут зажат в узком проходе, огибающем выступающий полукруглый мыс. Порог состоит из 5 ступеней, длина его около 70 м, чуть больше 10 м на ступень, не разбежишься; общее падение метров 15. Порог начинается с небольшого, но яростного водопада, падение метра два, дальше метров 10 кипящей воды, потом следующая ступень, более пологая, падение метра полтора, почти сразу ещё одна, но больше всего впечатляет выход из порога -- последние две ступени просто кошмарные. Может быть, и есть шансы не кильнуться в середине порога, но на выходе шансов практически нет. Сначала поток падает примерно на 2 м, вода яростно бушует, и практически сразу же поток разбивается на два рукава -- посередине, высоко над водой, торчит острый каменный зуб; милое дело со всей дури в него врезаться, а времени вывернуться и уйти в какой-нибудь рукав практически нет. Сами рукава тоже не сахар-рафинад, падение метра полтора, но если успеешь увернуться от зуба, пройти можно. Дальше проход по валам в арку под нависающей скалой. Такой вот порожек. Обносить Ахцу замаешься, берег очень высокий и почти отвесный.

Притихшие, мы поехали дальше. В Адлере сразу же купили билеты в Москву, а оставшееся до отхода поезда время провели около моря.

Вместо послесловия

Почему-то теперь хочется пойти на прелестную равнинную речку Битюг. Тепло, хорошо, мы на лодочках -- чух-чух... Красота, птички поют, черемуха распускается и ни одного препятствия...

Ирина ТЕРЕШКИНА.