Вот я и вернулась. Измученная, слегка отощавшая, но наадреналиненная и довольная. Благодарю Бога за то, что ни один "чайник" не откликнулся на моё объявление о поиске напарника. Тут был нужен профи: всё оказалось очень серьёзно. В конце концов Серёга любезно согласился составить мне компанию и пересесть с каяка на катамаран-Фдвойку", так сформировался наш экипаж. Но всё по порядку.

ПОДХОДЫ

Прибыв в середине июля в Иркутск, мы начали решать, на какую реку идти. Нынешнее (2002 г.) лето здесь было дождливым. Разговорившись с шофёром, мы выяснили, что на Оку мы, конечно, доедем, но это будет нелегко: дороги размыты, мостов нет. Но "Уралы" (ОГРОМНЫЕ самосвалы) ходят, сыплют тонны грунта, и с их водителями можно договориться. Правда, непонятно, сколько это потребует времени и будет стоить. Поэтому приняли решение: идём наверняка, на Снежную. До неё из Слюдянки (туда добираемся от Иркутска электричкой) примерно неделя пешего хода по горам с двумя перевалами чуть выше 2000 м. А затем -- сплав.

Справка "ВВ". Как сообщает "Энциклопедия туриста", река Снежная берёт начало на склонах Хангарульского хребта, протекает в межгорной котловине, прорывает хребет Хамар-Дабан и впадает в оз. Байкал. Длина её 167 км, средний уклон 6,5 м/км, средний расход воды в устье 48 куб.м/с. Доступна для сплава на плотах и катамаранах (5 к.с.). Длина сплавного участка 127 км. На реке свыше 100 препятствий.

Надо сказать, что я не фанатичная "водница". В водные походы хожу, но только на суше чувствую себя человеком. Поэтому подходы к Снежной мне безумно понравились, несмотря на тяжёлый рюкзак. Все трое моих спутников оказались истинными джентльменами, и мой рюкзак был игрушкой по сравнению с их -- кроме личных вещей, ребята несли по 10 кг еды и наши суда (2 каяка и катамаран). С погодой везло: жарко и солнечно, но ночью в горах +4 грд С, зуб на зуб не попадает. Особенно поразили и запомнились запахи -- раскалённой солнцем кедровой смолы, пихты, рододендрона. Такой бальзам! Кажется, подышишь таким воздухом, и всю жизнь ни одна болезнь не прицепится.

Целую неделю шли по потрясающим кедровникам, сто раз в день перебредали ледяные реки с зелёной кристальной водой, уже к обеду лишаясь сил от усталости. По дороге собирали всё, что можно съесть. Джентльмены с радостьёю возложили заботу о подножном корме на меня: мне проще наклоняться (рюкзак легче). В результате к вечеру у меня оказывалась весьма значительная добавка груза в виде грибов, черемши (дикого чеснока, очень вкусного), ревеня (из него получается потрясающий компот), кедровых шишек (источник витаминов и калорий) и дикого лука. По дороге делали частые остановки, чтобы насытиться всевозможными ягодами: смородиной, малиной, голубикой и брусникой. Иногда Серёга (наш единственный рыбак) выуживал какого-нибудь несчастного хариуса или даже нескольких, и тогда обед или ужин состоял из ухи и того, что было положено по раскладке.

Ещё поразили альпийские луга. Такое удивительное разнотравье, что дух захватывает! Буйная растительность цепляет за ноги, развязывает шнурки, скрывает ямы и кочки (что ежеминутно приводило к попыткам упасть). Ну, о самих горах сказать можно одно: просто песня... В общем, преодолев два перевала, мы вышли к Снежной. Вот тут-то и начался "адреналин".

НАЧАЛО СПЛАВА

30 июля тёплым мирным утром мы стали собирать свои суда. Ребята с головой ушли в это занимательное дело, а мне всё не давала покоя гора высотой около 2,5 км, возвышающаяся километрах в 5 от нас. Она так настойчиво манила, что я подавила муки совести аргументами типа: "Если трое мужчин с увлечением собирают катамаран, то чем им может помочь барышня? Они -- заядлые "водники", и если я пойду на гору, то завидовать не будут". Короче, меня с удовольствием отпустили на целый день. Я лезла вверх, любуясь корявыми толстенными кедрами-монстрами, а когда отдыхала, поворачивалась спиной к склону и созерцала половину мира, которая щедро передо мной распахивалась. Долины, реки, перевалы, озёра в междуречье, бархатные лесные увалы, скалы, отмели, синие дали... Увидев всё это, легко ответить на вопрос: "Зачем люди ходят в горы ?"

Слегка настораживала тьма, ползущая с одного из перевалов. В дальний хребет лупили длинные жёлтые молнии -- одна за другой, почти без перерыва. Начали доноситься отголоски далёких громов -- этакое непрерывное тихое и настойчивое ворчание. Вскоре чёрная мрачная туча сформировалась прямо над моей головой и угрожающе заворчала. Срочно вниз! Спуститься удалось посуху. Повезло: каково было бы идти вниз по мокрой осыпи и скользким лишайникам! А потом хлынул ливень. Ледяной, стеною. Я мгновенно промокла и успокоилась: терять больше было нечего.

Когда я добежала до реки, по которой нам предстояло плыть, не поверила своим глазам: она вспухла, озверела, мутная вода цвета "какао с молоком" с рёвом неслась вниз, залив все отмели. Жуткое зрелище. Это был первый паводок. Река показала нам, чтобы не расслаблялись, какой разной она бывает.

На следующее утро мы благополучно отчалили по мутной воде, и с гиканьем и свистом понеслись вниз между гор и лесов. Верхняя часть реки -- так называемая "прогонная", крутые "водники" с самого верха не ходят, а забрасываются на середину Снежной, где она, принимая в себя множество притоков с гор, набирает силу и где начинаются настоящие пороги. И первые три дня мы плыли, учась слаженно взаимодействовать, обходить камни и большие валы, правильно понимать команды. Это значит понимать, что командир имел ввиду, когда зверским голосом кричал: "Срочно вправо!!!" -- действительно вправо, или всё же влево? Причём времени на размышления может и не быть. Несмотря на "простоту" реки, нас периодически окатывало с головой. Я немножко нервничала, но виду не подавала. Хотя всё время опасалась того, что за поворотом: воображение дорисовывало всякие ужасы. Но три дня всё шло гладко и весело. Каякеры каждые 40 минут причаливали, чтобы вылить воду из своих судов, а мы, бравые катамаранщики, только удовольствие получали.

У нас имелась лоция -- схема реки из Интернета, нарисованная катамаранщиками из Владивостока в 1999 г. На схеме чёрточками были обозначены препятствия -- шиверы и пороги, они были пронумерованы и описаны. В первые два дня сплава обозначенных препятствий на реке не было -- считалось, что всё "идётся с ходу". За 3 дня -- 12 шивер (что такое шивера и чем она отличается от порога, я так и не поняла. То, что я наблюдала там -- сильная струя с ОЧЕНЬ большими валами, иногда -- обливные "бульники" и "бочки". Порог же, судя по всему, подразумевает резкое падение воды, слив, ступень. А вдобавок к этому и всё прочее: "бочки", валы, "бульники", прижимы).

На четвёртый день нам предстояло пройти порог, имеющий в лоции зловещий номер 13. Владивостокцы рекомендовали его просмотреть и организовать страховку. Они писали, что это "первое препятствие на реке, заслуживающее внимания". Мы мирно плыли среди цветущих лугов и скал со стрекочущими кузнечиками, наблюдали птиц и бабочек, купались в ледяной воде и вообще расслабились. И ещё мы "задрали нос" и возгордились. Мы не заметили препятствий за номерами 1--12, так как на реке вообще спокойных мест практически не было, и поэтому решили, что мы круты, нам море по колено. И были наказаны.

В одно прекрасное мгновение -- уже под вечер, предвкушая стоянку, отдых и ужин -- мы с Серёгой на катамаране первыми вынырнули из-за крутого поворота и начали преодолевать месиво белопенных валов и камней. Таких препятствий мы прошли уже несчётное множество. Поэтому потеряли бдительность, и не глянули, что впереди. А там... Река, имевшая ширину метров 40--45, вдруг сужалась до 10 (а то и меньше) и с рёвом и грохотом протискивалась между отвесной скалой, вздымавшейся, как мне показалось, до неба, и россыпью огромных валунов. Мощная струя валилась на скалу, поднималась по ней и, закручиваясь огромной пенной "бочкой", падала вниз. "Бочку" можно было бы обойти, прижавшись к другому берегу, но этому мешал обломок скалы. За ним вставал огромный белый вал. Нужен был крутой манёвр: сначала идти прямо на "бочку", огибая вал слева, а сразу за ним спешно уходить вправо. Места для манёвра было очень мало. Добавьте и эффект неожиданности: мы осознали, что перед нами препятствие, на порядок отличающееся по сложности и мощи от всего предыдущего, уже находясь на краю слива, зависнув над водяной ямой.

"Это Тринадцатый, -- обречённо как-то, побелевшими губами прошептал Серёга. -- Ну, Юленька, с Богом!" И мы понеслись вниз. Удачно обошли белый вал и, напрягаясь всем телом, начали тянуть катамаранчик вправо, от зловещей "бочки". Но силёнок было маловато, и моим баллоном мы попали-таки на край ямы. Помню, единственное чувство, которое я испытала, заворожённо глядя с катамарана вниз, в серую водяную яму -- это восхищение. Вот это да! Масштаб потрясал. Я даже на мгновение перестала бороться за жизнь: бездна, разверзшаяся у левого колена, гипнотизировала и лишала воли. Хорошо, что Серёга держался веслом за воду как зверь, не давая крошке-катамарану упасть в пучину. А там и я очнулась, стала работать снова, и мы были спасены, хотя и умыты с ног до головы. Но расслабляться рано: за нами идут беззащитные каякеры. И мы зачалились за камушком для страховки.

Дима боролся как лев, но свалился-таки в "бочку" -- каякеру хуже, чем катамаранщику, он сидит значительно ниже, поэтому ему не видно коварных "бочек" и прочих заковырок. Мелькнув на водяном склоне, Дима скрылся в пенном котле, в валах мелькнул нос каяка, потом корма, весло, и через некоторое время всё это вынырнуло в перевёрнутом состоянии ниже порога. Хитрый Володька успел зачалиться и посмотреть. В результате он удачно обошёл вал и "бочку" по самому краешку -- не эффектно, но эффективно. Выплывший на берег Дима делился впечатлениями. Говорит, каской здорово боднул дно. Адреналин плескался через край, и мы остановились на ночёвку.

Когда же легли спать, когда я закрыла глаза, то ощутила вдруг, как Ужас вылез из солнечного сплетения, обосновался где-то в районе желудка и распустил свои гадкие холодные щупальца к горлу, позвоночнику и затылку. Шерсть на загривке встала дыбом. Это была запоздалая реакция на "13-й". Я сама не ожидала, что так бывает. "Ведь всё уже позади, -- мысленно успокаивала я себя, -- всё кончилось хорошо!" Но звучало это неубедительно, ведь по лоции впереди было ещё 101 препятствие, треть из них -- "заслуживающих внимания".

Ночь прошла практически без сна, утром болела голова, хотелось выпить и ругаться со всеми. Руки дрожали и колени подгибались. Но нужно было плыть дальше.

ПАВОДОК

После внезапного преодоления "13-го" мы стали менее легкомысленными, и, плывя по реке, вытягивали шеи как жирафы, пытаясь заглянуть за поворот и разглядеть, что же там. И ориентироваться начали более тщательно. День был хмурый, и Володька, обладающий редкостным зрением (-10), пожаловался, что в такую серую погоду ему трудно распознавать путь. Мы радостно пошли ему навстречу и решили плыть до обеда, а там устроить полуднёвку, отдохнуть, набраться сил. Так и сделали. У впадения небольшой речки Бузыр-Джалги обнаружили симпатичное местечко: крутая отмель, дрова, ровные полянки в лесу, живописные поднебесные утёсы и даже небольшая избушка, которую решили использовать как баню. Быстро и радостно поставили лагерь. Плыть дальше совершенно не хотелось.

Вечером пошёл дождь. Он шёл всю ночь, иногда припуская не на шутку. Утром я вылезла из палатки и увидела такую картину. Отмель, к которой мы чалились, стала совсем маленькой. Скалы, с которых Серёга вчера забрасывал блесну, исчезли под водой, как и угловатые острые камни высотою полтора метра, с которых я его фотографировала. Чистая прозрачная вода -- воспоминания! Было ли это?! Опять мутный распухший поток, ощетинившийся огромными валами и ревущий как реактивный самолёт. Вчера вечером Серёга, вытаскивая катамаран высоко на отмель, смеясь, спрашивал: "Привязывать ?" На что мы, тоже смеясь, отвечали: "Серёга! Тут не должно быть вопросов, это должно быть тупой привычкой: вытащил катамаран -- привяжи!" Мысль о том, что вода может достать катамаран на такой высоте, даже не возникала. Однако сегодня к обеду мутный вал нежно лизал днище нашего корабля... Мы были ошарашены. Плыть по такой реке нельзя. Будем ждать.

Любимым делом во время ожидания стало лузганье кедровых шишек. Это очень полезное занятие: во-первых, непрерывно грызя орешки, приходишь в очень спокойное, философское настроение, эдакое полурастительное состояние, сливаешься с дождём, туманом, мокрой тайгой, становишься частицей этого дикого мира; во-вторых, в связи с тем, что одному Богу было известно, насколько затянется ожидание, мы урезали и без того небогатый наш рацион, а кедровые орешки -- ценный источник жиров, витаминов и прочего. Дошло до того, что без шишки в руках я чувствовала себя неуютно.

Вечерами, лежа в спальнике, я слушала шумы. Основной, справа, -- низкий гул, рёв, с оттенками звука взлетающего самолёта. И вплетающееся в него "Бух! Бубух!!!" Это Снежная. Бесится, орёт, катит камни. Второй шум справа -- злобное шипение, будто сотня поваров льют холодное тесто на сотню раскалённых сковородок. Это Бузыр-Джалга. Тоже злится, но силёнок маловато, самолётного гула и катания "бульников" не получается. И третий звук, всеобъемлющий -- стук дождя, стук дождя, стук дождя... Под эти звуки мы и засыпали три ночи подряд.

На четвёртый день случилось чудо. Сперва мир обрёл тени. Сначала едва заметные, а затем чёткие и яркие. Потом над нами проплыл клочок голубого неба. "Какой странный цвет", -- подумали мы. Вода упала на полметра (а поднялась более чем на два). Бесстрашные каякеры не выдержали. Солнце ударило их по голове, и они приняли решение. На каяках по такой воде не ходят -- это очевидно и однозначно. Следовательно, каяки разбираем, укрепляем наш катамаранчик дополнительной перекладиной и укосиной, из стропы вяжем импровизированные стремена -- и как по мановению волшебной палочки "двойка" превращается в "четвёрку"!

Когда я увидела с пригорка три огромных рюкзака и трёх потенциальных седоков рядом с маленьким катамараном на фоне огромной взбесившейся реки, меня невольно разобрал смех, настолько абсурдной показалась эта картина, никак не соответствующая размерам судна, количеству груза и мощи реки. "Юль, документы и деньги запакуй в карман спасжилета", -- говорит Серёга "спокойным" голосом. И тут до меня доходит, что я буду четвёртым седоком на этом корабле. Становится не смешно...

Сразу за поворотом -- порог Калибр. Его тоже рекомендуют сначала просмотреть. Смотрим: никаких сомнений, не по Сеньке шапка. Огромный пенный вал горбом встаёт между скал, рушится вниз и закручивается в эдакую грандиозную белую и пушистую, злобно ревущую и сверкающую на солнце брызгами и радугами "бочку". Полный и очевидный непроход. Надо обносить. Я откровенно радуюсь.

"После Калибра мощность шивер нарастает, многие имеют значительный вал", -- пишут в лоции отважные владивостокцы. Лоция была составлена для нормального уровня воды, мы же неслись по паводку. Раз -- хороший вал! Два! Ощущения странные. Я чувствую собственным телом хлипкость каркаса, тяжесть рюкзаков и наших тел, задавливающую утлое судёнышко вглубь воды. Я чувствую, как катамаранчик гнётся и захлёбывается, как он старается, как смешён он среди этой мощи, а мы -- как дети, беззаботно играющие со спичками в стогу сена или с мячиком на дороге среди несущихся машин -- просто не отдаём себе отчёта, какова эта мощь. Нам просто везёт, чёт-нечёт, спасительный "авось", рулетка. Не знаю, как другие члены экипажа, а я с самого утра ощущала некую обречённость, бессмысленность наших усилий. Всё равно река сильнее, даже смешно на что-то рассчитывать, наша маневренность не позволяет выполнять требуемые трюки, и единственное, что остаётся -- положиться на волю волн и тихо молиться.

Вот впереди видны огромные валы (в лоции для нормальной воды они оценены как 2-метровые, соответственно по паводку -- больше и жёстче). Пытаемся уйти со струи, но, естественно, не успеваем, первый вал едва не вышибает меня из седла, я падаю в середину, остаётся одно -- держаться. Валит влево, и тут я вижу такое, что изумление затмевает прочие чувства. Мы валимся в гигантскую "бочку". Носовые ещё пытаются работать, кормовые же уже упали в середину судна. Оно сваливается в яму и начинает влезать на огромный вал за нею. Нос всё выше, выше. Катамаран на этом валу -- как спичечный коробок на ладони. Вот носовые уходят в пену, и тут возникает новое движение: я чувствую, как стремительно ухожу вперёд ногами куда-то вниз, в темноту мутной ревущей воды. Успеваю понять, что нас положило, уже под водой выпутываюсь из стремян, выныриваю, хватаю воздух ртом, судорожно обнимаю руками что-то большое, плывущее рядом, полагая, что это катамаран. Открываю глаза и с ужасом осознаю, что у меня в руках всего лишь Дима. Он тоже крепко держит меня, полагая, что поймал отвязавшийся рюкзак. Опознав друг друга, мы даже рассмеялись, расстались и стали выплывать каждый сам по себе.

Мне повезло несказанно. Протащив метров двести через валы, несколько раз основательно притопив, река нежно и ласково положила меня на наклонную скалу, даже не ударив, не заставив цепляться ногтями за камни. Я не сразу осознала, что я уже на берегу. Осознав, поднялась на подгибающиеся ножки и окинула окрестности орлиным взглядом. Ага, нам повезло. Катамаран метров на 100 ниже прибился в крошечный омуточек под отвесной скалой, рядом с ним Дима и Володька (без очков -- уплыли, это единственная потеря, как выяснилось), держат перевёрнутое судно. Серёга выбирается с веслом на скалу ещё метров на 100 ниже. Все на одном берегу -- это удача! Через 10 минут команда соединилась. Общими усилиями катамаран перевернули, оседлали и поплыли дальше. Гонору поубавилось, а моей любимой арией стало: "Ребята, давайте посмотрим, что за поворотом? Ребята, а давайте зачалимся, и посмотрим с берега!" И ребята послушно смотрели. Мы с Димой прошли большую часть Снежной трижды: два раза по берегу, туда и обратно, просматривая пороги, и один раз по воде.

ПУТЬ К БАЙКАЛУ

Несмотря на то, что "кильнулись" мы весьма нежно и удачно, это происшествие сильно повлияло на мои нервы. Ведь это был первый переворот на большой реке в моей жизни! Я начала чувствовать, что устала от рёва воды и стала получать ещё большее удовольствие от прогулок по берегу, пусть даже в спасжилете и гидрокостюме! А как хороши вечера у костра среди кедров и бадана, когда впереди -- целая ночь на твёрдом берегу, когда, проснувшись, видишь сквозь тонкий капрон палатки огромные синие звёзды! Но ничего не попишешь: надо плыть...

Судя по лоции, вскоре нам предстояли порог Трек, несколько "простых шивер", шивера Ворота, за ней порог Извилистый, помеченный в описании зловещим восклицательным знаком, а потом грозный Мунгул-Гольский. Плыли нервно (по крайней мере, я), часто чалились (слава Богу!) и бегали на разведки.

Через порог Трек кат провели на верёвке, а мне представилась возможность пофотографировать наш боевой экипаж за работой. Катамаран доблестно преодолел стремнину, мы снова прыгнули в седло и понеслись дальше. При очередной разведывательной прогулке мы внезапно попали в очаровательный светлый березняк. Зелёный трепетный сумрак и легкомысленные солнечные зайчики на высоких белых стволах так завладели моими чувствами, что я на время выпала из состояния сплавного мандража.

А впереди, за берёзами, нас ждали Ворота. Удивительное место! Две одинаковых скалы сжимают реку с двух сторон, как опоры моста или стенки шлюза. Между ними остаётся метров 8--10 чистой ровной струи с хорошими отбойными косыми валами. Отличное катание! После Ворот река резко уходит налево, и впереди видна белая вода. Это порог Извилистый. Мы чалимся для просмотра. Мне уже не страшно, так как я вижу, что на нашем судне в такую воду порог не идётся. Пока ребята трудятся, протаскивая катамаран вдоль берега, что вряд ли проще, чем плыть, я разглядываю окрестности. Позади на фоне неба нарисована нереальная, идиллическая гора, рядом со мной чистый песчаный пляжик, жара, так и тянет нырнуть в уже ставшую почти прозрачной воду. Хорошо на берегу! Наконец, катамаран героически преодолел камни и стволы, и нижнюю часть порога мы всё-таки проезжаем. Нормально!

Короткий участок спокойной воды, и вот он -- Мунгул-Гольский! Река узкая, и даже не злобная, а величественная. Она -- ...течёт? валится? рушится? падает? пенится? бочарится? ...нет подходящего слова -- вниз. Вот она, Белая Вода! Сплошная плотная белая пенная структура. Владивостокцы где-то тут разглядели 2 ступени, 4 слива, какие-то зубы, "требующие чёткой и слаженной работы всего экипажа". Ничего этого нет! Сплошная волнистая белая пенистая лента, довольно сверкающая на солнце и радостно ревущая. Мне кажется, будто вода мурлычет от удовольствия, радуясь своей мощи. Наш экипаж работает "чётко и слаженно" -- отвязываем вещи и обносим до середины порога. Позади сплошной белый трек, а впереди вода начинает структурироваться, видны отдельные валы, "бочки", куски струи. Нижнюю ступень порога мы отважно преодолели как и положено -- на катамаране.

Далее следует несколько простых шивер и опять река скрывает за поворотом что-то серьёзное. Разведка внесла ясность. Два порога почти слились в один. Первый представляет собой довольно крутой скат с ОЧЕНЬ большими валами по центру, которые, в принципе, аккуратненько обходятся вдоль левого берега. И всё бы хорошо, но следом второй -- слив и месиво из "бочек" и валов, куда нам нельзя. Дима принимает решение: идти первый порог и обносить второй. Мне очень не нравится место для чалки в крошечном улове в 5 м от входа во второй порог, и я честно об этом заявляю. Но Дима бесстрашен: "Жить захотим, зачалимся!" Он смотрит на меня гипнотизирующим взглядом и вдруг приказывает: "НЕ БОЙСЯ!" От этого приказа у меня вдруг начисто пропадают все эмоции, я механически залезаю в седло, мы красиво проходим порог и чалимся, как и хотели, даже не очень усердствуя.

Пока ребята обносят второй порог, я бегу вперёд, чтобы рассмотреть путь дальше. Для этого приходится преодолеть крутой подъём через густой лес и взгромоздиться на скальную ступень. Река примерно в 40 м внизу, прямо под ногами. Что она вытворяет около моего берега, не видно, мешает нависающая скала. Но у противоположного склона всё очень логично проходится и я быстро и уверенно намечаю путь. Кстати, сверху река всегда выглядит "очень логично", но, принимая в свои объятия, не может обойтись без сюрпризов. Так получилось и на этот раз. Мы мирно прошивали вал за валом, строго следуя выбранному мной маршруту, как вдруг ни с того ни с сего Дима зычным голосом приказал: "ВСЕ ВЛЕВО! ВЛЕВО!" Все дружно навалились на вёсла, цевья гнулись и потрескивали, мы мощно уходили влево (надо же, не перепутали!), и вовремя! Прямо на нас стремительно надвигался огромный обливной "бульник", которого я не видела сверху и который уже был не страшен нам благодаря потрясающей Диминой реакции и дружной работе! Манёвр был отличный! Красивый! Я не могла не высказать Диме своего восхищения. Всегда приятно наблюдать работу Мастера, но принимать в ней участие -- приятно вдвойне. Настроение улучшилось, и я вдруг осознала, что улыбаюсь!

Судя по карте, этот порог знаменовал долгожданный выход реки из зоны крутых ломаных поворотов в скалах, которые зажали реку в тиски ещё перед Тринадцатым. И вправду, берега распахнулись, скалы отступили от воды, и впереди взору открылся такой длинный кусок реки, какого, пожалуй, мы здесь ещё не видели! Это было приятно, мы неслись вниз, как на трамвае, берега мелькали, и пропало самое страшное -- неожиданности. Повороты стали гораздо менее крутыми и более редкими, мы успевали просмотреть видимый с воды участок и обеспечить заход на манёвр. Я поначалу иногда подавала слабый неуверенный голосок: "Ребята, давайте посмот..." Но орлы расправили крылья и игнорировали мою любимую арию. Мы неслись, пролетая шиверу за шиверой, и я, наконец, ощутила кураж, азарт, бесшабашность. Иногда валы бесцеремонно умывали нас, они были хороши, но мы -- круты, и не такое брали! Словом, это было здорово! Давно мы так долго не сидели в седле! Уже вечерело, холодало, зябли руки, а рот устал улыбаться.

Всё же совсем без разведок обойтись было нельзя, и, увидев впереди мохнатые валы в сужении реки, мы бойко причалили к берегу, тем более что уже хотелось разогнуть колени. Мы с Димой пошли на разведку. Сдаётся мне, что Дима ходил на разведку за информацией, а вот я -- от страха... Не могла вынести ожидания Ужаса и шла ему навстречу. Рассматриваем порожек. На заходе по центру отмель, не видимая с воды (как хорошо, что пошли посмотреть!), справа каскад "бочек", одна за другой, слева мощный отбой косых валов от скал. А на сбойке -- треугольные валы-пирамиды, ровные, прозрачно-зелёные и очень большие! Мы с Димой почему-то очень веселимся: "Надо, -- говорим, -- заходить по левому краю правой струи, а потом нас будет мыть!" Отчего-то очень смешно.

Красиво, как и хотели, въезжаем по краю отмели, минуем "бочки", уходим от отбоя, и вот она, сбойка! Раз! -- подбросило; два! -- остановило. Мы дружно упираемся вёслами. И вот он -- Девятый Вал! Вырос перед нами горой, дух замирает, но -- прошибаем!!! Володя весь ушёл в пену, остальных основательно окатило. Славный аттракцион! Осторожно ищу в себе Ужас, но его нет! Испарился, оставив место озорному куражу.

Мимо плывут тёплые леса, млеющие под нежным закатным солнышком. Слева на вершине горы лес прорывает бордюр белых скал с ржавыми потёками. "Рыжие скалы!" -- радостно кричит Володька. По лоции, это признак близости притока Кит-Кит, который является главным ориентиром перед водопадом. Место на стрелке обжитое, высокое и уютное. Лохматые кедры и душистые пихты, шикарный вид на порог.

С утра берём вещи и идём на обнос водопада. Становится жарко. Река где-то внизу, в ущелье. Сквозь деревья видно, что она резко сворачивает влево и... пропадает. Это водопад! Хармын-Дулю -- "полёт белки". Река врезается в расщелины слоёной скалы и тремя потоками валит вниз. Как-то странно видеть такую нешуточную мощь на реке, которая только что несла нас на своей спине... У меня, конечно же, разыгрывается воображение, отчего берег становится особенно уютным. Некоторое время мы бродим возле водопада и любуемся сумасшедшей водою. В водяной пыли над ревущим сливом крылом Жар-птицы бьётся радуга. Удивительные скалы возле водопада -- странного красноватого оттенка, они пронизаны витыми бурыми прожилками, измяты и скрючены, будто их отжимали, как мокрое бельё, да так и бросили.

Обходная тропа очень живописна. Она прорублена поколениями катамаранщиков среди гигантских кедров и пихт. Вычурно закрученные узловатые корни переплетают тропу, создавая изысканные кружевные ступени, под могучими кронами царит влажный сумрак, пронизанный дрожащими солнечными бликами. Тропа, срезая изгибы каньона, обходит "шестёрочные" пороги Жаба и Снежинка. Пока ребята несли катамаран, я сбегала взглянуть на Снежинку. Она впечатляла: белая вода в скалах, месиво обливных "бульников" и "бочек". Перепад 3--4 м, мощная стремительная вода, рёв, пена, брызги... А чуть ниже основного слива эдакий милый остренький камушек-клык рассекает "бочку", отбрасывая в центр струи веер брызг. Бр-р-р! Само собой, я мысленно дорисовываю себе катамаранчик, нанизанный на этот хищный зуб. Даже голова заболела.

Ах, как краток миг обноса! И снова влезаем в гидрокостюмы...

Вскоре последовало продолжение ужасов. Река ушла в теснину -- мрачный каньон с тёмно-красными ржавыми скалами. Выше -- крутые склоны с тёмным недосягаемым лесом. Очень неприятное место. Всё время ощущаешь, что находишься "внизу", на дне. Небо далеко, и его так мало! Река узка, она бесится и вредничает. Просмотры и чалки неудобны -- мешают скалы. Так любимые мною обносы теперь невозможны. Мы плывём довольно беспорядочно, часто наобум, рассчитывая на везение, делаем ошибки, но почему-то река сегодня их великодушно прощает.

Созерцаю очередной предстоящий порог. В общем-то, он был не сложным, а всего лишь могучим, но видимо, на сегодня мой жалкий запас храбрости был исчерпан. Разглядывая чистую струю с ОЧЕНЬ большими валами, плавно прижимающуюся к левому берегу, ощетинившуюся здоровенными пенными горами отбойных валов, изрытую вдоль берегов чёрными ямами мощными уловов, я ощутила привычный глубинный ужас, и некое новое ощущение -- дикую сухость в горле. Эмоциональная часть моей сущности протестовала, а разумная рисовала путь и разрабатывала тактику, так как обнос был невозможен. Путь прост: заруливать в язык струи, прошивать самый грандиозный вал и, если устоим, уходить от злобных отбойных валов вправо, боком к валам. С чувством обречённости в душе помогаю привязывать вещи к катамарану и мы отчаливаем.

Струя мгновенно задаёт такую скорость, что только держись, но несмотря на это командир приказывает: "Разгоняемся!" Надо прошибать вал. Ветер свистит, брызги лупят по лицу как горох. Вот она, просвечивающая зеленью водяная гора... У-ух! Жёсткий удар сотрясает нас, но -- прошли! Теперь надо уходить от отбойных валов, дальше от скалы. "Вправо! Ещё! Ещё!" Мы упираемся изо всех сил, но разве наша букашка с четырьмя мелкими плавничками пересилит мощь реки с расходом около 100 кубов?! И мы влетаем в отбойное месиво... Нас бьёт и швыряет, мы цепляемся вёслами за воду и боремся как львы, но каким-то ловким и подлым ударом меня выбивает из стремян. Ощутив опасную свободу, я на мгновение бросаю грести и хватаюсь за рюкзак. И мгновенно раздаётся суровый Димин клич: "Левый баллон гребёт! Работаем! Работаем!" И мы работаем. Цепляемся за чёрный омут и чалимся на круглую (почти как цирковая арена!) выпуклую отмель ночевать. На сегодня впечатлений предостаточно. Страшно болит голова. Последнее препятствие мы определили как № 102 по лоции. Осталось 12 штатных препятствий. Другое дело, что по нашей воде многие из них слились в одно, а на чистых участках появились новые. Например, простая мощная струя обрастает такими валами, что мало не покажется.

С утра у меня болит всё: бицепсы, трицепсы, "квадрицепсы", плечи, колени, синяки... Но шутки в сторону: настало время привычного ритуала загидривания, все серьёзны -- "каждый сам укладывает свой парашют". В седло -- и снова валы, "бочки", прижимы...

Река огибает высокую отмель, принимает пенную речку справа и становится узкой, тёмной и глубокой. Она уходит в расщелину между высоченными отвесными и даже слегка нависающими мокрыми скалами, опушёнными сверху кедровым стлаником. Мы с Димой идём на разведку. Заросшие витыми полулежачими кедровыми стволами скалы практически непроходимы. Метров 300 продираемся около получаса. Загидренному организму грозит перегрев в борьбе с пружинистыми древесными монстрами. Апофеоз: чтобы выйти на край скалы для просмотра пучины, приходится нырять головой вниз через куст стланика и приземляться на руки в 10 см от края 30-метровой скалы, а потом руками вытягивать тело из пут кедра. А что видно внизу? А ничего, только конец мощной пенной струи. Однако, вернувшись, Дима серьёзно объясняет оставшимся: "Что справа, не видно, но влево нам никак нельзя -- там такое!.." Как он сумел что-то разглядеть, остаётся для меня загадкой. А мне уже не страшно, даже одолевает хулиганский кураж -- всё равно ни обнести, ни просмотреть нельзя, значит, едем!

И вот мы въезжаем по чёрной мощной воде в подозрительно тихий сумрак каньона. Неба вверху очень мало. Заранее прижимаемся вправо, как велел Дима. Впереди нарастает могучий гул воды. И тут я вижу... "Ого! Ого!" -- невольно вырывается у меня. Чёрная вода всей своей мощью наваливает на левый берег на повороте, образуя высоченную гору. А за ней... не "бочка" -- "БОЧАРИЩА"! Таких я ещё не видела! Как в кино, это зловещее чудо проплывает мимо нас, легкомысленных зрителей. Кажется, волосы у меня под каской шевелятся от ужаса и восторга...

И вдруг после очередной шиверы случилось невероятное. Берега расступились, и мутноватая ещё Снежная приняла чистый большой приток справа. Вот она, Селенгинка! Всё, конец препятствиям! А по берегу -- прямо фантастика! -- ходят люди! Когда мы, наконец, остановились на ночёвку, я внезапно ощутила дикую, нечеловеческую усталость. Язык заплетался, ноги не слушались, ужасно клонило в сон. Это, наверное, отступило нервное напряжение, и организм расслабился. Судя по всему, нечто подобное происходило и с остальными, так как мы вчетвером ставили палатку минут 20, спотыкаясь и временами падая.

Наутро продолжаем путь к Байкалу. Река стала совсем другой -- разлилась на десятки рукавов, растратила свою мощь среди многочисленных островов и отмелей. Но больше всего поразил один звук, на который обычно не обращаешь внимания: плеск весла! Ни разу за этот поход я такого не слышала, всё заглушал рёв сумасшедшей воды. Этот рёв преследовал днём и ночью, от него ужасно устали уши, и вот, наконец, он исчез!

Мы мирно и печально плыли по большой реке мимо машин, пикников, отдыхающих людей и редких посёлков, а наши каски и яркие спасжилеты были уже совсем не нужны на этой воде. Миновали ж.-д. мост, и вот впереди распахнулся невиданный простор. Очень много неба, большая спокойная (!) вода, далёкие туманные берега, фантастическое разнообразие оттенков жемчужно-серого, синего и голубого. Дно под нашим доблестным судёнышком двигалось всё медленнее, уходило всё глубже и глубже, скрывалось в зеленовато-голубой дымке, и вот катамаран остановился. Мы приплыли в Байкал.

Юлия МОЛОДЦОВА.

P.S. Выше -- моё личное, весьма эмоциональное видение событий. Я отдаю себе отчёт, что у страха глаза велики, и мои отважные спутники, возможно, вспоминают эти приключения с иными чувствами.