Пройти на попутном транспорте великие северные реки -- Обь, Енисей и Лену -- я замыслил 3 года назад. О таком прохождении этих рек ранее никто из автостопщиков не сообщал ("стопное" освоение Севера проходило преимущественно зимой, когда действует сухопутное сообщение), поэтому, кроме лестного эпитета "летнее первопрохождение", привлекала и неизвестность. Возможно ли вообще прохождение этих рек на попутных грузовых судах, какова стратегия таких экспедиций, как получить пропуск на "закрытые" территории? Ответы на эти вопросы предстояло найти участникам экспедиций "Салехард-2000", "Енисей-2001" и "Гиперборея-2002", проводимым донецкой областной молодёжной организацией Клуб автостопа "Магистраль"

Сначала требовалось определиться со стратегией. Известно, что на великих северных реках много портов, но далеко не все из них пригодны для гидростопного сплава вниз по течению. Как показала практика, наиболее приемлемым из них оказывается тот пункт, где заканчиваются все возможности сухопутного транспорта для дальнейшего продвижения. На Оби таким портом оказалось Сергино, на Енисее -- Лесосибирск и на Лене -- Якутск. Использование иных портов (например, Ханты-Мансийск или Новосибирск на Оби, Красноярск на Енисее или Усть-Кут на Лене) нелогично (там есть возможность продвижения дальше и сухопутным способом) и, вероятнее всего, закончилось бы потерей времени на поиск оказии в тех же Сергино, Лесосибирске или Якутске. Поэтому, какой бы красивой ни была идея гидростопного прохождения всей реки, от неё пришлось отказаться.

С "закрытыми" территориями мы столкнулись уже в первой экспедиции, при пешем марш-броске из Воркуты в пос. Хальмер-Ю, тогда пропуск заменила регистрация в КСС (контрольно-спасательной службе МЧС РФ). При посещении Усть-Енисейского р-на Таймыра пропуск в погранзону был выписан в Дудинке за 10 минут. Если в "закрытые" де-юре Салехард и Дудинка вплоть до конца 2001 г. от пограничников или местных властей не требовалось никаких разрешений (сейчас их уже ввели), то с Тикси оказалось сложнее. Булунский улус, центром которого является Тикси, никогда и не имел статуса "открытой" территории, пропускной режим в Якутии (об этом писал "ВВ" в N ...) фактически так и не отменён. Якутский бюрократизм не поддается описанию и создаёт массу возможностей для злоупотреблений. Нам после нервотрёпки и волокиты пропуска в Тикси были сделаны через улусную (районную) администрацию бесплатно (не считая расходов на телефон и факс). Однако за все 35 дней нашего пребывания на берегу моря Лаптевых пропусками никто не поинтересовался. Тем не менее не советую проникать на "закрытую" территорию при отсутствии разрешения: соответствующие структуры быстро находят "героев" и наказывают как следует. Так что пусть лучше поболит голова перед поездкой, чем во время неё. Что же касается самого гидростопа, то это реальность, которой путешественнику можно и нужно пользоваться.

"Салехард-2000"

Эта экспедиция проходила с 16 июля по 22 августа 2000 г. Её участники, Александр Стонаев и я (оба из Донецка), за 37 суток преодолели 8370 км по маршруту: Донецк -- Москва -- Казань -- Пермь -- Березники -- Горнозаводск -- Качканар -- Серов -- Карпинск -- Ивдель -- Приобье -- р. Обь -- Салехард -- Воркута -- Хальмер-Ю -- Воркута -- Ухта -- Киров - Яранск -- Нижний Новгород -- Москва -- Донецк. От Донецка до Перми участники экспедиции ехали раздельно, от Перми до Яранска -- совместно, после -- опять раздельно.

Главной нашей целью было автостопное прохождение самой северной трассы через Уральский хребет. По картам это старинный Бабиновский тракт, из Яйвы через Кизел и Кытлым до Карпинска. Но, по сведениям пермских и березниковских туристов, трасса для автодвижения не используется с конца 70-х, и мы решили пройти более южную дорогу, из Горнозаводска в Качканар. Асфальтом она покрыта лишь между Горнозаводском и Тёплой Горой и на подъездах к Качканару, на остальных участках -- грунтовка. Поток машин -- от 3 до 5 в час, но "останавливаемость" -- почти 100%. Здесь ходят машины, перевозящие рельсы (разбирается ветка Вижай -- Верхняя Усьва), и микроавтобусы. Ночью транспорт "стопится" отлично. Самое гадкое место -- асфальтированный участок между Горнозаводском и Тёплой Горой: по вечерам машин очень мало. Днём из Горнозаводска на Тёплую Гору идут асфальтовозы (строят новую дорогу через Урал). "Деньгопрошение" водителей, о котором нам рассказывали в Перми целые саги, оказалось мифом.

Возле пос. Тёплая Гора нас подобрал пожилой человек на "уазике"-"чебурашке" (так местные зовут микроавтобусы). У него в эту ночь были неприятности: вытаскивал машину пьяного коллегу из грязи, да сам в ней увяз. Часов 10 стоял в ожидании помощи, запасы еды иссякли. Мы поделились с водителем продуктами. Обедали у столба "Европа -- Азия" -- ракеты из металлолома, символизирующей границу двух континентов. В Качканаре жена водителя выставила нам целый тазик смородины.

От Качканара до Ивделя ехали по "Ельцинскому БАМу" -- большой автомобильной магистрали, соединяющей север Свердловской области с центром. Своё название эта скоростная бетонка, после Карпинска переходящая в гравийку, получила в честь инициатора строительства. Трасса проходила мимо "секретного" города Лесной. Приоткрыв окно автомобиля, украдкой сделал несколько кадров на память. Когда проявил плёнку, изображения на ней не оказалось -- настоящий город-призрак.

Краснотурьинск -- серый промышленный город на Урале. Безликие улицы, застроенные домами в стилях "репрессанс" (он же "сталинский вампир") и "хрущёвское баракко". И погода под стать: унылая, с моросящим дождиком. И вот по такому городу идут двое в ярких красно-оранжевых комбезах, не иначе как свалились с Луны... Трудно передать удивление краснотурьинцев, узнавших, что эти двое "инопланетян" знают и про их выдающегося земляка -- изобретателя радио, и про то, что Богословский алюминиевый завод, дающий работу большинству жителей города, вступил в строй одновременно с капитуляцией гитлеровской Германии... Потом до самого Ивделя все подвозившие нас шофёры задавали один и тот же вопрос: "Не вы ли гуляли по Краснотурьинску? Весь Урал только и говорит про двоих в красном."

От Ивделя трассы летом нет, поэтому ехали на ж.-д. платформе с машинами, пристроившись между "Нивой" и трактором. Поначалу пытались впроситься в локомотив, но там в задней кабине уже ехало 7 охранников, не имевших возражений относительно нашего проезда на поезде. Владельцы машин были тоже не против. Это создавало нам имидж рабочих, сопровождавших трактор, и снимало массу лишних вопросов.

В Сергино нас встретил поголовно пьяный, но дружелюбный персонал порта. Наши яркие одежды вначале вызвали замешательство среди руководства: те подумали, что началась коллективная белая горячка. Пьянство среди северян -- самая страшная болезнь. Если в советское время с 1 мая по 7 ноября, на период навигации, запрещалась продажа спиртного, то сейчас -- хоть залейся. Часто приходилось наблюдать, как едва стоящий на ногах бригадир пинками гонит ползущего на четвереньках стропальщика на погрузку баржи. Особенно тяжело обстоит дело у представителей малых народов. Водка -- наверное, единственное "достижение" европейской культуры, прочно укоренившееся среди жителей Крайнего Севера. А если учесть, что охота составляет важную отрасль местного хозяйства и оружия тут много, то представьте, сколько горя приносит дробовик в руках пьяного...

Через двое суток ожидания нас приняли на "газпромовский" ледокольный буксир внештатными матросами. В Шурыкарах пришлось менять моториста, старого забрали на другой пароход, а нового всё не было. Hаконец, появляется "уазик"-"козлюша", из него выходит семейство: молодые родители, лет по 36 каждому, и их чадо, бьющееся в истерике и умоляющее папку и мамку не отдавать его на пароход. Но универсальный родительский слезоременный аргумент берёт своё и чадо вписывают в судовую роль. Мы быстро подружились с новым мотористом Максимом. Оказалось, это у него третий рейс. Идти работать ему не хотелось: скоро день рождения у друга. К тому же в двух предыдущих рейсах отношения с командами не складывались: на первом судне его постоянно материли, а на втором довелось даже линьков отведать (в данном случае это не вид рыбы, а кусок тонкого каната). Максим ничего не умел, даже еду приготовить, и был очень удивлён тому, что здесь его никто не бил, не ругал, наоборот, капитан стоял вместе с ним вахты, подсказывая в трудных ситуациях, механик показывал премудрости обращения с машиной, а внештатные матросы -- с камбузом...

Нас в Салехарде ждали астрономические цены на еду, впрочем, соответствующие местной зарплате (кстати, в более северной Воркуте продукты в то время стоили дешевле, чем в Донецке!). Гостеприимство местных жителей компенсировало этот недостаток: нас угощали местными деликатесами и даже шоколадными конфетами производства... донецкой кондитерской фабрики! Люди в Салехарде поголовно ездят "зайцами", хотя автобус по городу и паром в Лабытнанги платные; однако поддержание сознательности пассажиров в таком богатом регионе обходится дороже, чем дотирование их несознательности.

Белой полярной ночью мы ехали из Лабытнанги в Воркуту. Машинист тепловоза устроил "экскурсию" по Полярному Уралу. 200-километровая ветка Чум -- Лабытнанги -- это уцелевший участок Трансполярной магистрали Чум -- Салехард -- Игарка, ударными темпами строившейся на костях заключённых в 1949--53 гг. и так же быстро забытой в последующие годы. Эта ветка -- собрание живых реликтов: последний паровоз перестал ходить тут лет восемь назад, всего года полтора как деревянные мосты заменили железобетонными, архаические семафоры вывели из эксплуатации за два месяца до нашего приезда, а жезловая система осталась до сих пор.

Из Воркуты наш путь лежал в Хальмер-Ю -- посёлок в тундре, заброшенный людьми. По дороге на гусеничном вездеходе, на котором мы примостились, как на броне танка, попали прямо в "Кэмел-трофи" по тундре. Ещё большее впечатление произвёл самодельный автомобиль с мотоциклетным двигателем и шинами от КамАЗа, именуемый местными жителями "каракат". Незабываемая вещь -- свободное парение между железным потолком и деревянной скамейкой...

Хальмер-Ю в переводе с языка коми -- "мёртвая река". Пророческое название. Апокалипсис шахтёрского края. Умирать посёлок не собирался: в двух домах квартиры были почти готовы к сдаче под ключ. Но в 1996 г. шахту закрыли -- невыгодной оказалась, людей отселяли в принудительном порядке. В посёлке осталось много брошенных бывшими владельцами голодных, озлобленных собак. Одно время даже не давали разрешения на охоту тем, кто не участвовал в отстреле бездомных псин. Сейчас Хальмер-Ю посещают разве что туристы, охотники да собиратели цветного металла.

От Воркуты локомотивный "стоп" стал хуже: машинисты брали неохотно. Поэтому в Ухте с радостью переходим на автотрассу. Нас подгоняет время. Но Север не хочет отпускать: водители приглашают на чай, который обычно плавно переходит в помывку в бане...

"Енисей-2001"

Следующая поездка проходила с 5 июля по 25 августа 2001 г. За 52 дня я в одиночку преодолел 13435 км по маршруту: Донецк -- Луганск -- Миллерово -- Воронеж -- Саратов -- Маркс -- Самара -- Уфа -- Месягутово -- Красноуфимск -- Екатеринбург -- Тюмень -- Омск -- Новосибирск -- Кемерово -- Красноярск -- Лесосибирск -- Дудинка -- далее вверх по Енисею до точки 72 Nord--83 Ost (?????) с возвращением в Норильск. Обратный путь от Норильска до Москвы проделал на рейсовом самолёте, от Москвы до Донецка -- автостопом.

Первое приключение случилось под Большой Муртой, на родине знаменитых альпинистов братьев Абалаковых. Там на посту ГАИ стражи порядка впервые за поездку потребовали у меня документы и стали утверждать, что ездить автостопом якобы ЗАПРЕЩЕНО ЗАКОНОМ, а потом попытались оштрафовать и меня, и водителя! На мою просьбу назвать статью закона они уклонились от ответа, сославшись на какую-то телефонограмму (показать отказались). Тогда я сообщил им, что автостоп 31 марта 2001 г. Госкомспортом РФ официально признан видом спорта (на самом деле, тогда ТССР признал его лишь одним из видов спортивных путешествий), не может же федеральный комитет принять противозаконное решение! Сержант убежал за начальником. Жабообразный майор вернул документы и попытался принести свои извинения. Мы с водителем прыгнули в кабину и уехали от негостеприимного поста.

Инцидент наглядно показал, что, несмотря на официальное признание в России, автостоп как вид туризма продолжает оставаться на полулегальном положении. (Неоднократно в "ВВ" мы предлагали автостопщикам создать свою видовую комиссию в ТССР, наподобии комиссий по горному, водному и другим видам туризма, и решать с её помощью наболевшие вопросы. Увы! Господа "стопщики", видимо, всё надеются "на халяву" -- на то, что найдётся некий "добренький дядя", который будет вместо них самих решать их проблемы. Ну, ждите, ждите... -- Прим. ред.) После этого со мной случалось, что представители власти спрашивали, например, разрешение на автостоп (в Криве, на украинско-молдавской границе) или маршрутный лист (под Белгородом). Полезно было бы каждому автостопщику иметь при себе копию названного постановления со ссылками на официальное издание.

Около двух суток пришлось провести в порту Лесосибирска в ожидании каравана барж в Дудинку. Дальние корабли здесь стоят на рейде, у причальной же стенки швартуются только суда ближнего плавания, поэтому, чтобы переговорить с капитаном нужного корабля, надо найти идущее к нему судно и договориться сначала с его начальством. В порту Сергино было проще: там все суда стоят у причала, подходи и договаривайся. Мой гидростоп облегчился тем, что на борту одной из барж со щебнем оказалась яхта "Мангазея", перегоняемая из Красноярска в Нефтеюганск. С её помощью 25 июля 2001 г. и состоялось первое гидростопное достижение Таймыра. Попытка уйти на океанских пароходах не удалась: подсадкой на суда в Дудинке занимается морское агентство, слишком дорого берущее за свои услуги, поэтому пришлось продолжить свой путь яхтостопом на "Мангазее". А вот пропуск в погранзону оформили без проблем.

Яхтостоп -- самый простой вид езды на попутных судах: достаточно только личной договорённости с экипажем. Но если вы собрались "загидростопить" маломерное моторно-парусное судно, то знайте, что в пассажирах на борту не нуждаются. Поэтому от яхтостопщика требуется целый ряд достоинств:

- уметь работать с парусами и рулём, на что требуется 2--3 недели практики;

- уметь разбираться в картах не только игральных, но и морских;

- обладать вестибулярной устойчивостью. Это не только стойкость против морской болезни, нарабатываемая практикой, а ещё и простое умение держать равновесие. Трёхбалльное волнение на большом корабле почти незаметно, а на яхте три балла -- солидная болтанка, а в это время надо стоять вахты, работать при любом аврале. Вестибулярный дискомфорт способен лишить выдержки даже опытного морского волка;

- иметь хорошее здоровье. Романтические сцены из рекламы на яхтах новых русских весьма далеки от реальности. Яхта -- это особый распорядок дня, где каждый несёт 8-часовую дневную и 4-часовую ночную вахты, а оставшаяся часть суток может быть "конфискована" авралом; это постоянная сырость и далеко не самое диетическое и регулярное питание. Одним словом -- все условия, чтобы заболеть при полном отсутствии медицинской помощи на борту;

- иметь запас времени, поскольку скорость яхты редко превышает 5 узлов в час.

Моя проба яхтостопа оказалась весьма нелёгкой. Нам удалось достичь 72-й параллели, где из-за технических неполадок "Мангазее" пришлось повернуть в Дудинку. По пути заходили в Воронцово, Байкалово и Караул. Весь берег усыпан сардониксом, вначале я его принял за янтарь, однако камень оказался тяжелее воды. Население посёлков поголовно пьяное, но на редкость добродушное. Приглашали в гости, угощали пудовыми осетрами и морошкой. В каждом дворе -- здоровенная псина, с телёнка размером, на постороннего -- ноль внимания, не чета материковым шавкам. В одном из домов, пока я связывался с телефонной станцией, хозяин попросил замкнуть дверь уходя, а ключ, говорит, висит рядом с замком. Интересуюсь: зачем замок, который каждый может открыть? Оказалось -- от ветра, как и собака во дворе -- не от людей, а от волков.

Из Норильска пробую улететь авиастопом. Два пассажирских рейса на Москву и Уфу уходят пустыми, пилоты соглашаются взять даже бесплатно, но охрана к трапу не пускает. К абаканскому рейсу пролез через багажное отделение, забрался на борт, но был замечен, снят с самолёта и оштрафован на 400 р. После этого решил судьбу не испытывать и улетел в Москву по билету. При вылете у меня спросили регистрацию, но пропуск в погранзону, в котором в графе "Цель посещения" стояла отметка "Спортивный туризм", послужил доказательством моей благонадёжности.

"Гиперборея-2002"

Эта экспедиция проходила с 3 июля по 2 октября 2002 г. За 91 день её участники, Андрей Сапунов (Киев) и я, преодолели 18838 км по маршруту: Донецк -- Новошахтинск -- Волгоград -- Саратов -- Маркс -- Самара -- Уфа -- Месягутово -- Красноуфимск -- Екатеринбург -- Тюмень -- Омск -- Новосибирск -- Томск -- Красноярск -- Иркутск -- Улан-Удэ -- Чита -- Чернышевск -- Сковородино -- Тында -- Якутск -- р. Лена -- Тикси -- перелёт в Рязань -- Москва -- Донецк. От Читы до Рязани участники экспедиции проехали совместно, остальную часть пути -- раздельно.

Автомобильный "стоп" прервался в городе Чернышевске. Тут кончаются все безрельсовые дороги в восточном направлении. Но в августе 2002 г. в газетах промелькнуло сообщение о сбойке трассы Чита -- Хабаровск, и со следующего года уже должен появиться регулярный круглогодичный поток машин. Пока же приходится применять "стоп" второго рода. Вначале мы ехали в купейном вагоне, проводником его оказался автостопщик (как говорится, рыбак рыбака...), потом -- на "бич-платформе" пригородного поезда и в электровозе.

Снова вышли на трассу в Сковородино. Амуро-якутская магистраль -- тряская гравийка, проезд по ней в здравом рассудке некомфортен, поэтому нас нередко подвозили водители "под мухой". На границе Якутии "гаишники" долго доказывали, что без пропуска гражданам Украины в Республику Саха въезжать нельзя. В конце концов занесли данные наших паспортов в "гроссбух" и подняли шлагбаум.

Величайшая бюрократическая волокита ожидала нас в Якутске. Нам удалось побывать в Министерстве внешних связей, занимающемся жителями дальнего зарубежья. Потом нас ждал ОВИР, обслуживающий граждан постсоветского пространства. Получение пропуска через сию контору требовало невыполнимых условий: в течение 3-х дней зарегистрироваться, это обходилось в 500 р. за пошлину, к квитанции об уплате должны были прилагаться нотариально заверенный договор с владельцем жилья, страховой полис, справки об отсутствии туберкулёза, спида и сифилиса (эти приложения тоже не были бесплатными). После регистрации надо было показать вызов из погранзоны, и лишь через две недели ОВИР выносил вердикт о выдаче пропусков. Мы отвертелись от принудительной регистрации, но ждать столько времени всё равно не могли. Для ускорения процесса созвонились с администрацией в Тикси, и через неделю нашего пребывания в Якутске пропуск выслали по факсу. Услуг ОВИРа не потребовалось.

Шесть дней на борту контейнеровоза, следующего в Нижнеянск, были настоящим раем. Так мы достигли Быкова мыса. Оттуда в Неелово нас доставил буксир. Едва ступив на землю, услышали: "Ребята, вас кто-нибудь встречает? Нет? Тогда поехали с нами!" Выяснилось, что любой тиксинский водитель, если у него есть свободные места в машине, обязательно подберёт стоящего у дороги человека. Просить денег за подвоз не принято.

35 дней мы провели в Тикси. Спасибо гостеприимным местным жителям: мы имели всё, что нужно для нормальной жизни. Вначале надеялись уйти на корабле по Северному морскому пути в Мурманск или Архангельск, но судов туда не оказалось. В начале сентября полетели "белые мухи", с каждым днём холодало. Возвращаться назад по Лене не хотелось, поэтому договорились с военными лётчиками и улетели на грузовом "борту" в Рязань. 12 часов в неотапливаемом железном "гробу" гермокабины безо всяких удобств нам показались мелочью по сравнению с месяцем ожидания...

Александр ДМИТРИЕВСКИЙ,
Донецк (Украина).